– Вы намекаете, что я напилась!

– Так бутылка!

– Всего один глоток!

– Глоточек с коровий носочек, – протянул капитан, –пол-литра скушали, ну бабы, ну здоровы, и, похоже, голова у вас совсем неболит.

В полном возмущении от их омерзительных намеков я глянула настол и обомлела. Бутылка была пуста.

– Ничего не понимаю! Я только пару чайных ложек отлила… Кудаделся коньяк?

Павлик задумчиво почесал затылок:

– Сам иногда утром проснусь, гляну на посуду и сомневаюсь:неужели это я все выжрал?

– Ладно, – подвел итог Соловьев, – дело ясное, пошли,Павлуха.

– Но привидение…

Внезапно капитан положил мне на плечо руку. Я почувствоваласквозь тонкую футболку, какая у него горячая ладонь, и отчего-то вздрогнула.

– Хорошая ты баба, Даша, – с чувством произнес ДмитрийЮрьевич, – все при тебе: ноги, попа, – прямо картинка, уж извини, я по-простомус тобой, чтоб доступней было. Видишь ли, мы с Павликом тоже на грудь с большимудовольствием принимаем, не коньяк, он нам не по карману, по водочке ударяем.

– Это точно, – подхватил Павел, – селедочка, огурчики…

– Во, – поднял вверх палец Соловьев, – под закуску, вхорошей компании, а ты одна хаваешь, да под мануфактуру.

– Это как? – обалдело поинтересовалась я.

– Просто, – сообщил Павлик, – опрокинешь рюмашку и рукавпонюхаешь.

– Мой тебе совет, – вещал Соловьев, – брось кирять, а точерез два месяца за тобой не только привидения, но и черти гоняться станут.

– Зеленые, – добавил Павел. – Вон у меня сосед, допился добелочки и сиганул с пятого этажа, капец цыпленку.

– И вообще, найди себе нормального мужика, – вещал капитан,– будет полный порядок! Ну, дай слово, что в последний раз назюзюкалась!

Понимая абсурдность происходящего, я кивнула:

– Хорошо, больше никогда.

– Отлично, – обрадовался Соловьев. – Значит, слушай. Мы сПавликом не станем вызов оформлять. Сделаем по-другому. Ну, скажем, ты пошланочью в туалет и перепутала выключатель с «тревожной» кнопкой. Бывает такое.

– Сплошняком приключается, – встрял Павел.

– Ну, мы приехали, убедились, что порядок, и назад умелись.Лады?

Я кивнула, чувствуя, как предательски дрожат ноги в коленях.Соловьев понял мое состояние и улыбнулся:

– Да ладно тебе, во всем разобрались. Коньяк это в тебебродил, в магазине никого.

Мы спустились на первый этаж.

– Делов тебе тут, – покачал головой Павел, – пока все наместо поставишь, и утро настанет.

Он наклонился и поднял тяжелый том.

– Динозавры! Классная энциклопедия, у меня дочка давно такуюпросит, да денег никак не наскребу, дорогая, зараза.

– Возьми, – безнадежно сказала я, – отвези девочке.

– Ну спасибо тебе, – обрадовался милиционер.

– А мне можно эту? – показал Соловьев на издание «Сто леткриминалистики».

– Бери.

Страшно радостные парни прошли сквозь воротца, мигомраздался писк.

– Ну мы прям как воры, – хихикнул Соловьев и велел: –Запирайся, и за работу.

Я задвинула щеколду, зажгла с перепугу везде свет ипринялась наводить порядок. Руки машинально выполняли работу, головаотказывалась думать.

Около восьми утра я завершила расстановку книг, потомвыгуляла собак, накормила их завтраком и пошла в кабинет привести себя впорядок.

Ровно в десять ко мне влетела Аллочка и запела:

– Ой, Хучик, любименький…

Потом заместительница схватила песика и утащила его к себе.Алла нравилась мне все больше и больше. Милая, приветливая, неконфликтная,обожает животных, умеет держать дистанцию между собой и подчиненными. Ее небоятся, но уважают. И она приходит на службу первой, а уходит пос­ледней. Уж незнаю, в каких прегрешениях заподозрила Лена Аллочку, если решила поставитьдиректором книжного магазина не ее, а вашу покорную слугу. Честно говоря,начальница из меня фиговая. Который день убегаю прочь, свалив все дела на Аллу,а вечером просто подписываю бумаги, которые подает заместительница, но она ниодним намеком не дала понять, что ей в тягость выполнять двойную нагрузку.Наоборот, на ее лице сияет улыбка. Встречаются такие солнечные люди, длякоторых помочь другому – радость. Может, предложить Алле денег? Ее зарплатанамного меньше моей, а работает-то она за двоих. Нет, этого делать нельзя.Аллочка обидится. Сделаем по-другому. Вот приедет из Таиланда Лена, и япорекомендую Аллу на директорское кресло…

– Дарья Ивановна, – всунулась Света, – там эта пришла, нута, что вчера книги тырила. И открытки привезли. Ой, чего у вас так страннопахнет?

– Чем?

– Ну, – замялась продавщица, – вроде самогонки. У нас дед вдеревне один раз бидон с брагой на огороде в грядки уронил, то-то ругался! Авоняло точь-в-точь как тут, землей и водкой!

– Сейчас спущусь, – сказала я.

Света исчезла. Я встала и подошла к цветочным горшкам,стоящим на подоконнике. Кактусы и фиалки мирно торчали в керамических кашпо.Земля у них была сырая. Я не умею ухаживать за цветами, они у меня погибают,скорей всего от того, что просто забываю их поливать.С момента моего появленияв магазине несчастным растениям не досталось ни капли воды, но выглядели они наудивление бодро. Если бы мне не дали пить в течение нескольких дней, наверное,я лежала бы уже без движения, а фиалки ничего, цветут себе, кактусам, темвообще все равно. Плохо смотрелась лишь пальма, росшая в небольшой кадке, хотя,вот странность, почва в ней даже издали выглядела влажной.

Я приблизилась, потрогала комья земли, потом наклонилась ипонюхала. Резкий коньячный запах ударил в нос. Кто-то полил несчастную пальмуфранцузским коньяком, тем самым, пустая бутылка из-под которого стоит на моемстоле.

Около часу дня, разместив ларек с открытками в удобномместе, я сказала Алле:

– Мне нужно отъехать.

– Конечно, – улыбнулась та, – чувствуй себя свободной.