Будучи убежденным конфуцианцем, Ёнджо в первую очередь заботился о чиновниках и земледельцах, а развитию торговли внимания не уделял. Но этому способствовали стабильность и процветание, установившиеся в его правление, а также упорядочивание налогообложения и законов. Ёнджо запретил все виды самосуда дворян (янбан) над простолюдинами, широко практиковавшиеся прежде. Так, например, чиновник или помещик могли избить торговца и отобрать у него товары якобы за проявленную непочтительность или какой-то иной надуманный проступок. В 1746 году под руководством Ёнджо был составлен новый свод законов «Продолжение Великого уложения» («Соктэджон»), заменивший устаревшее к тому времени «Великое уложение по управлению государством» («Кёнгук тэчжон»). А в 1785 году, при Чонджо, вышел «Общий свод великого уложения» («Тэджон тхонп-хён») — дополненный вариант «Продолжения».

Развитие ремесел привело к появлению ремесленных деревень, жители которых специализировались на изготовлении определенных изделий. Прогресс наблюдался во всех ремеслах и промыслах, начиная с добычи меди, которую прежде ввозили из Китая, и заканчивая изготовлением фарфоровой и металлической посуды. Развитие ремесел в Чосоне и рост профессионализма чосонских ремесленников в определенной мере сдерживали отсутствие торгового обмена с европейцами. Чосон торговал только с Китаем и Японией, причем китайцев интересовало сырье (например — женьшень), а японцев — китайские товары, перепродаваемые чосонскими купцами. Ремесленная продукция Чосона у соседей спросом не пользовалась и сбывалась только внутри государства.

Разумеется, там, где процветают наука, земледелие, ремесла и торговля, неизбежно наблюдается расцвет культуры. Правление Ёнджо подготовило почву для так называемого Корейского Ренессанса, наступившего при его внуке Чонджо.

Чонджо

Главными отрицательными качествами правителя Ёнджо были его нелюбовь к «окраинным варварам» (то есть к западноевропейцам) и жестокость по отношению к близким. Что касается нелюбви к «варварам», то ее спровоцировали католические миссионеры, которые особенно активно действовали в провинциях Канвондо и Хванхэдо. С точки зрения конфуцианского правителя христианство, утверждающее высшую власть Бога, не связанного узами родства с земными правителями (в отличие от Небесных духов-предков), является вредной ересью, а принятие христианства может приравниваться к государственной измене. В 1758 году Ёнджо запретил своим подданным проповедовать и исповедовать христианство. Миссионеров изгнали (а кого-то и убили), корейских католиков подвергли репрессиям. Так было положено начало официальному «закрытию» Чосона от «вредного» западного влияния.

Восемь провинций Чосона[73]

Наследный принц Садо

В таком ларе встретил свою смерть принц Садо

Своего второго сына Садо (отца Чонджо), ставшего наследником престола после смерти старшего брата, Ёнджо приказал казнить жестоким способом — принца заточили в тесном деревянном ларе для хранения риса и уморили голодом. Причиной выбора столь жестокого способа казни (принц провел в ларе 8 дней) были происхождение и статус — почти священную особу наследника престола никто из подданных не мог убить, а покончить жизнь самоубийством психически больной Садо отказывался. Но здесь, конечно, можно и нужно было бы сделать исключение из правил и умертвить принца при помощи яда или шелкового шнура. Впрочем, некоторые историки оправдывают жесткую казнь Садо тем, что она явилась возмездием за его поступки — Садо легко впадал в ярость и убивал придворных и слуг за мельчайшие провинности или вовсе без вины. А есть и такие, кто объясняет смерть Садо подозрительностью его отца, а психическое заболевание и жестокие поступки принца выдумали постфактум, чтобы оправдать его убийство. То, что в своих «Записках, написанных в печали» («Ханджуннок»)[74], вдова Садо Хонгён-ванху пишет о дурных поступках своего мужа, скептиков не разубеждает — мало ли что может написать женщина об изменявшем ей муже.

Чонджо продолжал и развивал политику «равноудаленности», начатую его дедом, и демонстрировал такую же приверженность к учению. При нем под именем Государственной библиотеки (Кюджангак) была восстановлена придворная академия Чипхёнджон, в которой обучались кандидаты на высшие чиновные должности. Чонджо лично читал лекции в возрожденной академии и присутствовал на экзаменах, обеспечивая тем самым их объективность. Честные экзамены что в придворной академии, что для получения чиновной должности, по мнению Чонджо и других борцов с «групповщиной», обеспечивали выдвижение людей по их личным заслугам, а не вследствие принадлежности к той или иной партии. Однако при всей «равноудаленности» Чонджо Большая Северная партия в его правление сохранила свои позиции, поскольку ни один правитель не мог править государством без поддержки высших сановников. В этой партии постепенно произошел раскол на тех, кто одобрял казнь принца Садо, и тех, кто осуждал Ёнджо за чрезмерную жестокость по отношению к собственному сыну. Впоследствии этот раскол сыграл роль в очередной вакханалии придворных интриг, вспыхнувшей после смерти Чонджо.

Чонджо прославился таким нововведением, как встречи с простолюдинами и представителями низовых слоев янбан, которые имели возможность поведать о своих нуждах лично правителю. Такие встречи проводились регулярно. По мнению правителя, они давали ему возможность «услышать народ» и составить реальное представление о положении дел в государстве.

Бумажные деньги