— Нет, это не я, — с сожалением ответилКирилл, — я так не смогу. Сейчас такие асы, это надо все времятренироваться. А у меня всей подготовки, что в десантных войсках служил. Дасамбо занимался. Со шпаной на улице могу справиться, да с этими козлами, —он кивнул на магнитофон, — а если кто серьезный, — нет, это не я.

— Все равно здорово! — искренне сказала я.

— Тебе надо что-нибудь съесть и выпить чаю, это снимаетстресс.

Он легко, пружинисто поднялся, я увидела, как под тонкимсвитером ходят мускулы, Интересно, а как он выглядит.., тьфу, я же все этовидела, но ни черта не помню. Мы выпили чай молча.

— Таня, ты больше ничего не хочешь мне рассказать? Ктоэти люди? Кто тебе звонит? Тот же тип с фотографией?

— Откуда ты знаешь про фотографию?

— Ну да, я залез в твою сумочку и видел фотографию. Тыдолжна была сама мне ее показать!

— Он пугает меня фотографией, но я ничего не помню! Язнаю, что я там была, но ничего не помню. И зачем мне было его убивать? —Слезы хлынули у меня из глаз.

Кирилл обнял меня и прижал к себе.

— Успокойся, ты не могла его убить.

— Почему?

— Потому что, насколько я помню, он убит изогнестрельного оружия. Даже если ты выстрелила и со страху попала, то куда онопотом делось? Кто-то его забрал, значит, кто-то там был с тобой?

— Не помню.

— Но фотографию-то ты помнишь? Тот человек, Вадим,привязан к стулу, и на теле следы пыток. Вряд ли такая женщина, как ты, даже неочень хрупкая на вид, смогла бы справиться с сильным молодым мужчиной.

Я кивнула в сомнении, вспомнив рассказы Братца Кролика прото, что я в разборке расшвыряла пятерых бойцов.

— Но пытать его мне было незачем. Я приехала к нему засумкой. Это я так думаю, а человек с противным голосом звонит, угрожает Аське итребует брошку. Естественно, я бы отдала ее, но у меня ее нет. Ты хоть веришь,что я ее потеряла?

— Верю, — кивнул он.

Еще бы ему не верить, когда брошка лежала у него дома вглубине дивана. Но говорить ей про это никак нельзя, она захочет отдать брошку.Она не понимает, что слишком все запутано, что ее замешали в какую-то грязнуюисторию, тут еще Валентина, а для милиции Татьяна главный свидетель, хотя имало что помнит. Но ведь она может вспомнить! Тот тип не оставит ее в живых всеравно, слишком много он ей рассказал, слишком он любит театральные эффекты,слишком многих людей привлек для своих спектаклей. На что он надеется? На то,что Татьяна ничего не помнит, что боится милиции из-за убийства Вадима? Или онненормальный, или действительно, то, что в брошке, стоит огромных денег.

Со мной творилось что-то странное. При мысли о том, что яостанусь одна на всю ночь в пустой квартире, меня била дрожь. Мы сидели надиване обнявшись, Кирилл гладил меня по волосам, надо было как-то определяться.

— Не уходи, Кирилл!

Он ласково поцеловал меня.

— Не уходи, пожалуйста, не уходи, — шептала я вкаком-то забытьи, — ведь все равно мы уже…

Я почувствовала, как он напрягся под моими руками и сделалпопытку отстраниться. Понимая, что сказала лишнее, я хотела его удержать, каквдруг раздался стук в дверь.

— Танечка, можно вас на минуточку? — На порогестояла Ксантиппа Павловна в халате и бигудях.

— Ксения Павловна, так вы дома? — изумилась я.

Увидев, что я не одна, хотя наверняка старуха слышала, чтосо мной кто-то пришел, она поняла, что перегнула палку, и теперь ждала от меняхамской отповеди, но я так обрадовалась, что в квартире ночью кто-то будет, чтопосмотрела на нее с нежностью.

— Таня, вы не закрыли дверь на крюк и дополнительный замок,я думала, вы забыли.

— Не беспокойтесь, Ксения Павловна, я пойду провожатьсвоего друга и закрою.

Старуха с любопытством посмотрела на Кирилла и нехотяудалилась. Кирилл собрался уходить, но как-то неуверенно. Я его не удерживала.Я и так проявила только что слабость, он не захотел, и слава Богу. Нет уж, разя решила стать самостоятельной и независимой, то надо выпутываться самой, ни накого не вешая свои проблемы.

Пусть только попробует снова позвонить тот тип. Я такого емунаговорю, у него уши завянут!

Кирилл уловил мое настроение и пошел в коридор одеваться. Язакрыла за ним дверь и только потом вспомнила, что даже не поблагодарила его засвое спасение. Эти типы меня бы не убили, это не входило в их задачу, но побилибы. Но все равно, надо было сказать человеку несколько ласковых слов напрощание. На меня редко находит такая забывчивость!

Кирилл вышел из парадной и поднял голову вверх. Света у неене было, значит, уже легла. Он вспомнил, как она только что была у него вобъятиях и шептала, чтобы он не уходил, и зябко передернул плечами. Нет уж,чтобы утром она опять заявила ему, что видеть не желает и ничего не помнит! Емувполне хватило того разговора в метро, надолго хватило. Правильно он сделал,что ушел, соседка за ней присмотрит если что. Но как же тоскливо! Кирилл тяжеловздохнул и пошел к метро, думая с грустью, что и правда становится похож намеланхолика Цезаря.

Спать абсолютно не хотелось. У Ксении горел свет, и язаглянула к ней.

— Простите меня, Танечка, я вам помешала!

— Да что вы, Ксения Павловна, он и так уже собиралсяуходить! А вы не ложитесь?

— Вы же знаете, у меня бессонница.

— Мне тоже что-то не спится.

Старуха рассмеялась:

— Вам еще рано. Но вот, могу рекомендовать чудесноесредство. — Она протянула мне пачку любовных романов.

Вот это да! Ксения ночью читает любовные романы!

— Что, Ксения Павловна, они настолько скучны, что ясразу усну?

— Напротив, чем лежать в темноте и терять время,пытаясь заснуть, можно читать увлекательный роман.

Из вежливости я взяла всю пачку и у себя наскоро пролистала.Сюжет во всех пяти романах был абсолютно одинаковый, может быть, это и навеваетсон? Я добралась до эротической сцены. Однако весьма подробно… Я представиласебе, как Ксения в бигудях читает эротическую сцену, и на меня напал такойсмех, что пришлось воспользоваться подушкой. Когда я отхохоталась и вытерласлезы, на меня снизошло спокойствие. Засыпая, я подумала, что главное — это непроболтаться Галке про Ксению, а то она ее задразнит. Неудобно, человек ко мнесо всей душой, а я подложу старушке такую свинью!

Меня разбудил телефонный звонок. На будильнике было шестьтридцать утра. Я вскочила как ненормальная, думая, что есть вести про Аську, ноэто был тот же монотонный ненавистный голос. Я не дала ему говорить.