– Нет, лучше я так. По-походному.

Повозившись, она снова забылась беспокойным сном. Разбудил Варю телефон, подаренный Емельяновым. Он заклинал ее изменить маршрут, утверждая, что в условленном месте их убьют.

– Кто это был? – спросил Мошков, профиль которого на фоне яркого утреннего солнца казался черным.

– Один знакомый, – ответила Варя хриплым спросонья голосом.

– Понятно.

Ничего ему не было понятно, и, судя по тону, ему это не нравилось.

– Давай поедем другой дорогой, – сказала Варя, надеясь, что он не станет спрашивать почему.

Этого не произошло.

– Почему? – спросил Мошков.

– Понимаешь, если мы проедем… – Варя достала карту, развернула и, недолго думая, ткнула пальцем в первый попавшийся населенный пункт. – Если мы проедем тут, то тетя Наташа передаст посылку.

– Кому?

– Дедушке.

– Возможно, ты хорошая внучка, – сказал Мошков, недовольно покосившись на нее, – но плохая лгунья. Скажи прямо, почему ты хочешь ехать по другой дороге? Не надо врать. Ты мне не доверяешь?

– Доверяю.

– А вот я тебе, похоже, нет.

– Ты должен. Поверь, так надо.

Мошков проехал не меньше километра, прежде чем процедил сквозь зубы:

– Уговорила. Но мне все это начинает надоедать, учти. Ты что-то темнишь. У меня терпение не бесконечное.

– Я понимаю, – пробормотала Варя.

– Все же я объясню еще раз, – медленно произнес Мошков. – Чтобы больше не возникало недоразумений. Я стараюсь верить тебе, Варя. Изо всех сил. Но мне не нравится, когда мною манипулируют. То, что я тебя выручаю, не означает, что я простофиля, который принимает все за чистую монету.

– Я знаю, Володя.

– Дай мне карту. – Мошков долго смотрел в нее, что-то прикидывая, потом решил: – Километров через двадцать свернем на проселок. Срежем путь. В объезд далековато получится, а я один за рулем остался.

– Спасибо, Володя, – тихо сказала Варя.

– Не ошибись только, – предупредил Мошков.

– Постараюсь. Есть хочешь?

– На проселке пожуем. Там тряско. Захочется передохнуть.

На этом беседа оборвалась. Им стало не о чем говорить.

А в идущем следом «ниссане» Ильин и Баширов разговаривали как раз очень оживленно.

– Он хотел вас наколоть, этот ваш Порохов, – бурчал Баширов, изредка ударяя ладонью по рулю. – Если бы я не спохватился, мы бы сейчас торчали там, как последние придурки.

– С ним что-то приключилось, – защищался Ильин. – Он не позвонил и на звонки не отвечает.

– Потому и не позвонил, что сам все заграбастать решил.

– Тогда куда он делся? Мы одни за фурой едем.

– Хм… – Баширов поскреб подбородок, успевший покрыться редкой щетиной. – Задачка.

– Ладно, не будем ломать головы понапрасну, – рассудил Ильин. – Нам так даже лучше. Сами камни возьмем.

– А если это туфта?

– Что?

– Если никаких алмазов нет? Тогда что?

Помрачнев, Ильин несколько минут обдумывал услышанное. Потом вздохнул:

– Скоро узнаем.

Его энтузиазм угас. Настроение было совсем не то, что накануне, когда они с лейтенантом готовились ко сну.

Как только стемнело и над черной кромкой леса всплыла луна, сделалось зябко, словно именно от нее повеяло холодом. Баширов поднял воротник и заявил, что неплохо бы согреться. Покосившись на него, Ильин сказал:

– После дела выпьем. Сегодня нельзя.

– Кто о спиртном говорит? – занервничал Баширов. – Костер бы развести.

– Нельзя.

– Почему?

– Тогда, – пояснил Ильин, – будет легко определить наше местонахождение.

– Да кому мы нужны! – попытался спорить Баширов. – У меня охотничьи колбаски есть, поджарили бы на огне.

– Нет. Глупо торчать на свету. Кто-нибудь может подкрасться в темноте и перещелкать нас, как куропаток.

– Вы о ком, товарищ майор? Никто не станет к нам подкрадываться.

– Ты так полагаешь, лейтенант? – Ильин снисходительно усмехнулся. – Надо быть готовым к тому, что враг способен сделать, а не к тому, что он, по-твоему, сделает.

– Это кто же такое выдумал? – желчно осведомился Баширов, которому не понравилась идея провести ночь без костра.

– Клаузевиц, – ответил Ильин. – Тебе приходилось читать Карла фон Клаузевица?

– Кого-кого?

– Клаузевица. Был такой прусский офицер. Он книгу «О войне» написал. Так вот, в ней Клаузевиц говорит, что готовиться нужно не к тому, что, по-твоему, может сделать враг. А к тому, что враг способен сделать. Улавливаешь разницу?

– Что русскому хорошо, то немцу смерть, – мстительно произнес Баширов.

Из вредности он пощелкал зажигалкой, спалил пару сухих листьев, но настоящий огонь разводить не отважился. Удовлетворенно усмехнувшись, Ильин удалился по своим делам в темноту. Возвратился он к заскучавшему Баширову совершенно беззвучно.

– Ты как тень отца Гамлета, – буркнул тот.

– Да, был такой принц датский, – сказал Ильин. – И что ты о нем знаешь? – Убедившись, что лейтенанту сказать нечего, он принялся делиться познаниями. – Его отца убили. Он превратился в призрак и стал являться сыну, то есть Гамлету.

– Зачем?

– Предупреждал его об опасности.

– Удобно, – оценил Баширов и поднял глаза к звездам. – Я бы тоже не отказался, чтобы меня кто-то предупреждал об опасности.

– Ну, нам опасность не грозит, – усмехнулся Ильин.

– А как же Карл фон Клаузевиц?

Лицо майора скрывала темнота, но по голосу можно было угадать, что он улыбается.

– Он в Германии жил, – сказал он, пожимая плечами. – У нас тут все иначе. Разводи костер. Попробуем твоих колбасок. И по сто грамм выпьем.

Увидев фляжку, заманчиво поблескивающую в руке начальника, Баширов обиженно спросил:

– Зачем вы все это затеяли, товарищ майор? Это нельзя, то нельзя…

– Проверял тебя, – признался Ильин. – Как поведешь себя, если тебя разозлить? Мы ведь тут одни, без свидетелей. А завтра сокровища делить.

– Думаете, я на подлянку способен?

– Уже не думаю. Экзамен ты выдержал. Так что тащи хворост. Пировать будем.

Сытно поужинав и угостившись хорошим коньяком, два офицера полиции поболтали о женщинах, футболе, политике и сблизились так, словно были друзьями, старшим и младшим.

Утром, догоняя грузовик с драгоценностями, они были уверены друг в друге. Ильин знал, что Баширов его не подведет, точно так же Баширов полностью полагался на своего начальника. Они даже решили, что, разбогатев, совместно начнут какой-нибудь бизнес.