он собрал всех вместе больше пятнадцати тысяч человек» (Polyb. III, 85). О потерях Ганнибала Полибий приводит информацию несколько иного свойства, чем Ливий: «Своему войску он дал отдохнуть и похоронил трупы знатнейших воинов числом до тридцати; всего из его войска пало до полутора тысяч человек, большинство коих были кельты» (Polyb. III, 85). Если же совместить данные Ливия и Полибия о римских потерях, то мы получим вполне реальную цифру, которая подтверждается Плутархом: «пятнадцать тысяч было перебито и столько же взято в плен» (Fab. Max. 3). Что же касается убитых карфагенян, то здесь я отдам предпочтение информации Полибия, поскольку нельзя исключить того, что Ливий их сознательно завысил.

Тит Ливий писал о том, что у римских историков называются более крупные потери сторон в этой достопамятной битве. Отголосками этой традиции служит информация, приводимая Аппианом, Павлом Орозием и Евтропием. По свидетельству Аппиана, Фламиний «погиб и сам, и с ним двадцать тысяч воинов» (VII, 10). Количество пленных римлян историк обозначает в 10 000 человек. Орозий приводит следующие цифры: «Передают, что в том сражении пало двадцать пять тысяч римлян, шесть тысяч захвачено в плен; из войска Ганнибала погибло две тысячи» (IV, 15, 4). Согласно этому свидетельству, римлян погибло гораздо больше, а карфагенян несколько меньше, чем указано у Ливия. Аналогичную цифру убитых соотечественников приводит и Евтропий: «25 000 римлян было истреблено, остальные обратились в бегство» (III, 9).

Битва при Тразименском озере очень хорошо освещена в письменных источниках, поэтому при реконструкции сражения нет места каким-либо домыслам и фантазиям, поскольку все обстоятельства битвы изложены античными авторами четко и конкретно. Мы даже знаем, что продолжалась она три часа, данный факт был отмечен Титом Ливием – «Почти три часа дрались» (XXII, 6) – и Цицероном – «А через три часа и армия его погибла, и сам он был убит» (De div. XXXV, 77). Возникает закономерный вопрос: ожидал в этот день битвы Фламиний или нет? Посмотрим, что пишет по этому поводу Полибий: «Накануне поздним вечером он расположился лагерем у самого озера, а на следующий день ранним утром повел передовые ряды вдоль озера в открывающуюся перед ним равнину с целью вызвать неприятеля на битву» (Polyb. III, 83). Однако это не может быть правдой. Фламинию надо было как можно скорее пройти вдоль Тразименского озера и вывести армию на оперативный простор, а не вступать в бой с врагом на невыгодной позиции. Если бы он хотел сражаться на берегу Тразименского озера, то вел бы себя совершенно иначе. Здесь может быть два варианта развития событий: Фламиний хотел либо самостоятельно атаковать Ганнибала у Перузии, либо вступить в битву тогда, когда подойдет Гней Сервилий Гемин, чьи легионы уже маршировали по Фламиниевой дороге. При реализации второго варианта карфагенская армия попадала в клещи. Но этого не произошло, в засаду угодили римские легионы.

По большому счету, шансов на победу у римлян не было. Единственное, что они могли сделать, это попробовать вырваться из окружения. Но здесь роковую роль сыграл туман, помешавший Фламинию, трибунам и легатам осуществлять полноценное руководство войсками. Они просто не видели всей картины сражения! А то, что такой прорыв был возможен, наглядно продемонстрировала контратака 6000 легионеров на выходе из ущелья. Из ловушки вырвался целый легион, и, вполне возможно, если бы во главе его стоял кто-либо из высших чинов римской армии, то никакой капитуляции впоследствии бы не произошло. В некоторой степени повторилась ситуация, имевшая место в битве при Треббии, когда два легиона прорвали центр карфагенской армии и ушли к Плацентии. Ганнибалу было над чем подумать. Но полководец сделал правильные выводы из случившегося, и в битве при Каннах римляне, несмотря на все усилия, так и не прорвутся через центр карфагенских позиций.

Гай Фламиний сражался храбро и сделал всё от него зависящее, чтобы изменить ситуацию на поле боя в лучшую сторону, но его героическая смерть в разгар битвы подвела черту под сопротивлением римлян. Причем было хорошо известно, кто убил консула: «Его узнал всадник-инсубр, по имени Дукарий, знавший консула в лицо» (Liv. XXII, 6). Вне всякого сомнения, этот самый Дукарий сражался против римлян во время войны 223 г. до н. э. и имел к ним особый счет. Тело консула так и не было найдено на поле боя, несмотря на приказ Ганнибала. Ответ, почему это произошло, нам дает Тит Ливий. Во время боев под Нолой Ганнибал обратился к своим войскам со следующими словами: «Где тот мой солдат, который стащил с коня Гая Фламиния и снес ему голову?» (Liv. XXIII, 45). Тело римского командующего невозможно было найти при всем желании. Дукарий, следуя военным обычаям кельтов, отрубил Фламинию голову, снял с него доспехи и унес трофеи с собой, чтобы посвятить богам в храме. Но при описании битвы при Тразименском озере Ливий об этом ничего не говорит, а проговаривается как бы между делом и совсем по другому поводу.

Рассмотрим такой спорный момент, как пленение 6000 римлян отрядом Магарбала. Сначала предлагается версия Тита Ливия. Рассказав о том, как 6000 римлян вырвались из ловушки, писатель сообщает следующее: «На следующий день, видя, что им грозит еще и голод, они сдались на честное слово Магарбалу, гнавшемуся за ними ночью со всей конницей: он пообещал, если они отдадут ему оружие, отпустить их, оставив каждому что-нибудь одно из одежды. Ганнибал соблюл уговор с пунийской честностью: всех бросил в оковы» (Liv. XXII, 6). Более подробно рассказывает об этом Аппиан, хотя и называет несколько иные цифры относительно количества сдавшихся в плен легионеров: «Остальных в числе десяти тысяч, бежавших вместе в какое-то укрепленное местечко, помощник Ганнибала Магарбал, тоже имевший величайшую славу как полководец, не имея возможности легко захватить их силой и не считая нужным сражаться с отчаявшимися, убедил сложить оружие, обещав отпустить, куда они хотят. Когда они сложили оружие, он, взяв их, безоружными привел к Ганнибалу. Тот же, сказав, что Магарбал не был уполномочен без него заключать такой договор, тех из пленных, которые были из числа союзников, проявив чрезвычайную доброту, отпустил домой, стремясь таким человеколюбием привлечь их города, тех же, которые были из римлян, стал содержать в оковах» (VII, 10). Обратим внимание на характеристику, какую Аппиан дает Магарбалу: «имевший величайшую славу как полководец». Не только благодаря гению Ганнибала одерживала свои знаменитые победы карфагенская армия – были в её рядах и другие достойные командиры.

Теперь приведу версию Полибия: «После сражения вождь карфагенян отрядил иберов и копейщиков с Магарбалом во главе, которые и окружили станом эту деревню; терпя тяжкие лишения во всем,