римляне сдались неприятелю под условием, что жизнь им будет оставлена» (Polyb. III, 84). Разница между известиями Ливия и Аппиана, с одной стороны, и Полибия, с другой, принципиальная, поскольку речь идет не о том, что легионеров отпустят на свободу, а о том, что им просто оставят жизнь. Впрочем, в дальнейшем греческий историк словно спохватится и вспомнит о том, что Ганнибал римлян всё-таки обманул: «Когда к Ганнибалу привели римлян, которые сдались под условием пощады, а равно и прочих пленных, он собрал всех вместе, больше пятнадцати тысяч человек, и прежде всего объяснил, что Магарбал не имел полномочий даровать неприкосновенность сдавшимся ему римлянам, и затем произнес против римлян обвинительную речь. По окончании ее он раздал пленных римлян своим войскам под стражу, а всех союзников римских отпустил домой без выкупа» (Polyb. III, 85).

Какие выводы можно сделать из приведенной выше информации? Я полагаю, что здесь прав Полибий, написавший о том, что римляне сдались на условиях сохранения жизни. Квириты прекрасно понимали, что, хотя воины из отряда Магарбала устали также, как и они, но карфагенянам достаточно просто взять в кольцо деревню, и голод заставит легионеров сдаться, на что и обратил внимание Ливий. А если идти на прорыв, то преимущество врагов будет подавляющим, поскольку они имеют превосходство в коннице, которой римляне в данный момент не располагали. Но самое главное заключалось в том, что помощи римлянам было ждать неоткуда, а к Магарбалу она могла подойти в любой момент. И не факт, что она уже не была в пути. Поэтому и было решено сложить оружие.

Что же касается Тита Ливия и иже с ним, рассказывающих трогательные сказки о том, как коварный Ганнибал обманул их доверчивых соотечественников, то это было хрестоматийным моментом. Рассказы о «пуническом коварстве» с завидной регулярностью встречаются в трудах римских писателей, настроенных враждебно к карфагенянам, и воспринимать всерьез эти басни не стоит. Во внешней политике римские политические деятели были очень подлыми и беспринципными, и не им было обвинять карфагенян в коварстве и обмане. Не исключено, что в трудах карфагенских историков бытовало такое понятие, как «римское вероломство». Но литература Карфагена была уничтожена квиритами, и всё, что мы знаем об этом легендарном народе, мы знаем от его врагов. Со всеми вытекающими из этого последствиями.

* * *

Разгромив армию Гая Фламиния при Тразименском озере, Ганнибал понял, что его дерзкий план по уничтожению Рима может осуществиться: «теперь в окончательной победе он был вполне уверен» (Polyb. III, 85)

7. Последствия

После своей выдающейся победы Ганнибал собрал военный совет, чтобы решить, что делать дальше. Вопрос о походе на Рим не стоял, поскольку в сложившейся ситуации он не имел никакого смысла – в тылу у карфагенян находилась вторая консульская армия Гнея Сервилия Гемина. На данный момент обратил внимание и Полибий: «Ганнибал, хотя и уверенный в окончательной победе, не считал пока нужным приближаться к Риму» (Polyb. III, 86). Поэтому было решено пройти через область Умбрии к побережью Адриатического моря, где и предоставить армии долгожданный отдых.

Когда до Рима дошли слухи о разгроме армии Фламиния, народ в панике побежал на форум. Скрыть правду сенатором было невозможно, и вечером претор Марк Помпоний обратился к народу со следующими словами: «Мы побеждены в большом сражении!» (Polyb. III, 85). Больше сказать было нечего, поскольку сенаторы и сами толком ничего не знали. У страха глаза велики, и многим показалось, что очень скоро они увидят под стенами Рима победоносные знамена Ганнибала. Люди бродили улицам и ловили любые слухи, стараясь узнать хоть какую-либо информацию о судьбе своих близких, бывших в армии Фламиния. А слухи ходили самые разные, но в основном говорили о том, что консул убит, половина легионеров погибла в бою, а остальные попали в плен. Лишь немногим удалось спастись, но они разбежались по всей Этрурии и неизвестно, когда доберутся до столицы. Однако первые беглецы в скором времени появились у городских ворот, и ситуация стала более-менее проясняться. Сенат заседал в курии от восхода до заката, «отцы отечества» старались выработать комплекс мер, с помощью которых можно было противостоять победоносному врагу. Вместо погибшего Фламиния консулом был назначен Марк Атилий Регул (Polyb. III, 106). Мало того, в законодательство было внесено важнейшее изменение: «в консульство Гнея Сервилия, когда Гай Фламиний, другой консул, пал у Тразименского озера, народ по предложению сената постановил, что, пока в Италии идет война, он имеет право вновь избирать бывших консулов – кого и сколько раз пожелает» (Liv. XXVII, 6). В качестве примера здесь можно привести Марка Клавдия Марцелла, получавшего во время войны с Ганнибалом консульскую должность четыре раза.

Но беды квиритов не закончились. Консул Гней Сервилий ещё до битвы при Тразименском озере решил выступить на помощь Гаю Фламинию, однако ситуация складывалась так, что это требовалось сделать как можно быстрее. Поэтому Гемин отправил в самостоятельный рейд всю свою конницу в количестве 4000 всадников под командованием пропретора Гая Центения, надеясь, что они помогут продержаться коллеге до тех пор, пока он сам подойдет с пехотой легионов. Решение явно не соответствовало сути момента, поскольку разделять своё войско при таком положении дел было смерти подобно. Но Гней Сервилий это сделал, и расплата наступила незамедлительно.

Когда об этом донесли Ганнибалу, командующий вновь призвал к себе Магарбала и приказал ему перехватить и уничтожить войско Центения. С отрядом конницы и подразделением ливийских копейщиков военачальник выступил навстречу римлянам и атаковал их на марше. К этому моменту Гай Центений уже знал о разгроме Фламиния и принял решение вернуться назад, но было поздно. В первой же схватке воины Магарбала опрокинули римскую кавалерию, перебили половину всадников, а уцелевших загнали на холм. На следующий день все они были взяты в плен.

Весть об этом несчастье пришла в Рим через три дня после того, как в городе стало известно о поражении Фламиния у Тразименского озера. Это был новый удар для римлян, который не только вызвал очередную волну паники в столице, но и в немалой степени поверг в уныние «отцов отечества». Сами боги отступились от квиритов! Но недаром сыновья волчицы славились стойкостью в несчастьях, эту черту их характера выделил Полибий: «И в самом деле, римляне как государство, так и отдельные граждане, бывают наиболее страшными тогда, когда им угрожает серьезная опасность» (Polyb. III, 75). Сенат и народ мобилизовали все силы на борьбу с Ганнибалом.

Чтобы сосредоточить всю власть в одних руках, народ избрал диктатором Квинта Фабия Максима (будущего Кунктатора), а начальником конницы стал Марк Минуций Руф. Ожидая Ганнибала у ворот Рима, сенаторы