— Ты на Барри не обижайся. Этого парня можно назвать кем угодно, но только не властным ублюдком, контролирующим жизни окружающих.

Лив поперхнулась.

— Резковато. Но я так о нём и не думала, правда. Барри, он…хороший. Но вот это желание помогать и спасать….

— И что нам, женщинам, вечно всё не так, а? — Стефани многозначительно взмахнула роллом. — Заботится мужик — плохо, не заботится — тоже ничего хорошего. Просто у нашего знакомого острый ССБ — Синдром Старшего Брата. И он не одинок в этой беде, такое часто случается со старшими детьми в семье. В конце концов, они просто привыкают нести ответственность за «младшеньких», помогать им, выручать. Полагаю, и с тобой сработал тот же инстинкт, при всём при том, что ты ему ещё и нравишься. Походку после тридцати не меняют, Оливия. Его уже не переделать.

— Да я и не хочу. На самом деле я не уверена, что в обозримом будущем захочу вступить в новые отношения. Мне бы для начала в себе разобраться, понять, кто я есть, и что мне нужно от жизни. Чтобы потом снова не стать безмолвным придатком мужчины.

Вот она и сказала это. Сказала совершенно чужому человеку, но теперь, почему-то, уже не считала, что это выставит её в дурном свете. У всех своя история, это — её. И стыдясь своего прошлого, изменить его всё равно не получится.

Стефани внимательно посмотрела на Лив, и некоторое время молчала. Потом залпом допила остатки шампанского в бокале, и тихо проговорила:

— Я думала также после того, как биологический отец Эрни обрюхатил меня и смылся в закат. Только-только моя жизнь была полна любви и розовых сердечек, и вот я, шестнадцатилетняя дурёха, с разбитым сердцем в одной руке, и тестом на беременность в другой, смотрю, как любимый парень садится в тачку и уезжает. Предварительно назвав меня шлюхой, разумеется.

— Господи. Такое и в более зрелом возрасте тяжело пережить.

Стефани безразлично дёрнула плечом.

— История стара, как мир. Пришлось стремительно взрослеть, и мне повезло с родителями — поддержали непутёвую дочь. А потом в мою жизнь вошёл Нолан со всем своим семейством, и теперь у моего сына есть лучшие примеры для подражания.

— И вы с Ноланом…

— Родня. Уже давно в сугубо платоническом смысле. — Стефани сладко потянулась и вздрогнула от звука входящего смс. — Эрни написал, что едет домой. Наверное, боится налететь на незнакомого мужика дома, вот и предупреждает. Я бы на его месте тоже боялась, ха-ха!

Стефани хохотнула и бодро пошла к двери. Лив встала, чтобы проводить её, но почувствовала, что её немного повело.

— Что-то…мне нехорошо.

— Давай без резких движений. Ладно, мне пора. Выпью пару таблеток, чтобы выглядеть прилично. А ты бы поспала, за нас двоих.

— Почему ты бодрячком?!

Стеф криво улыбнулась.

— Это только с виду. Приятно было познакомиться, Оливия.

И ей было приятно. Что это за люди такие? Барри, его братья, теперь ещё и Стефани. Они располагают к общению, открытые, доброжелательные. А может, в них и нет ничего особенного, просто её, Оливию, до этого окружали лишь манипуляторы и энергетические вампиры, и сейчас, избавившись от их влияния, простота человеческого общения сбивала её с толку.

Жалкое зрелище. Но… пусть это будет моральной компенсацией. Она её заслужила, в конце концов!

Заявление написано. Подпись поставлена. Три копии отправлены срочным заказным письмом проклятому изменнику на адрес дома, в который она больше не вернётся. От новой жизни её отделяли лишь росчерк на бумаге и три недели, которые суд в стандартном порядке даст на «подумать» прежде, чем поставить точку в истории её брака. Излишняя мера, но ничего не поделать.

Теперь остаётся надеяться, что Майлз не испортит ей жизнь напоследок.

Впрочем, с чего бы? Гордость и раздутое эго не позволят ему удерживать нелюбимую жену. К тому же, тот факт, что он уже нашёл лужок, на котором сможет выпасать свой…, тоже должен подтолкнуть его к действиям. И всё же Оливия нутром чуяла, что так просто всё не разрешится….

Она покончила с бюрократией в понедельник, и надеялась, что тогда же и начнётся обратный отсчёт, но дни шли, адвокат всё не звонил, и Лив забеспокоилась. Утро четверга началось с выяснений, и ей не понравилось то, что она узнала.

Майлз не подписал бумаги. И на вопрос адвоката, почему он этого не сделал, мерзавцу хватило наглости ответить, что всё это для него полная неожиданность!

Именно эти мысли полностью занимали голову девушки, пока её тело находилось в учительской во время совещания. Именно поэтому она не сразу осознала, что миссис Мюррей что-то ей сказала. И очнулась лишь благодаря тому, что стоявшая рядом миссис Свон легонько потрепала её за руку.

— Простите… я задумалась.

— Я заметила. И если Вы задумались не о предстоящем празднике, то впредь попрошу оставить свои личные размышления за пределами учительской, а ещё лучше — за пределами школы.

От Лив не укрылись ехидные взгляды некоторых коллег. Конечно, приятно, что начальство отчитывает не тебя! Змеиное кодло. Вот почему некоторым людям так нравится наблюдать за оплошностями других? Сами, поди, тоже не образцы для подражания…. Но замечание было справедливым, жаль только, что прозвучало при свидетелях, но тут сама виновата.

— К-х-м… не могли бы Вы повторить, миссис Мюррей?

— Могла бы. Через десять дней состоится концерт в честь Хэллоуина, и Вам, миссис Тейлор-Томпсон, нужно подготовить небольшой спектакль, приуроченный к этому празднику.

Лучше бы она и дальше думала о Майлзе, боже…. Видимо, все неприятности в мире собрались как-то за пивом и решили одновременно нагрянуть в её жизнь!

Сейчас бы водички попить…

— С-спектакль?..

— Детали сможете узнать у миссис Свон после уроков. А сейчас поговорим об успеваемости…

Остаток совещания, как и его начало, прошёл как в тумане. Немногим лучше прошли и уроки. На этот день были запланированы два теста, так что задачей Лив было ходить между рядами и делать вид, что она следит за учениками. В реальности же её голову занимала совершенно другая проблема.

Внезапно всё отошло на второй план, всё стало неважным и несущественным. Всё, кроме ноши, которую на неё взвалила миссис Мюррей. Поэтому, когда закончился последний урок, Оливия собрала работы детей, и как только последний ученик вышел за дверь — вылетела следом и понеслась в учительскую.

Внутри, к счастью, была только миссис Свон. Она сидела за столом, склонившись над журналом. Не глядя, потянулась к ярко-жёлтой чашке и сделала жадный глоток, судя по тонкому аромату — чая с мелиссой, после чего откинулась на спинку стула, прикрыла глаза и помассировала виски.

— Если ты собираешься сказать, что этот день худший в твоей жизни — становись в очередь.