– Господи, да это же волк! – испуганно прошептала девушка, не веря своим глазам. Тем временем темное пятно было уже совсем близко к повозке. В сумерках ярко блеснули два бледно-желтых хищных глаза.

В следующий миг Полина уже слетела с сиденья, бросилась к спящим напротив слугам и, не удержав равновесия в раскачивающейся от быстрой езды повозке, упала перед ними на колени.

– Волки! – крикнула она по-французски, с силой толкая в бок Степана и дергая за рукав тулупа Андрея. – Волк сюда бежит!!! Помогите, сделайте что-нибудь!

И тут же, заглушая ее испуганный крик, заржали лошади. Повозку затрясло еще сильнее, она метнулась куда-то вбок, и Полине показалось, что сейчас они перевернутся.

– Андре, миленький, помоги!!! – окончательно потеряв голову от страха, кричала Гебль. – Стефан, он сейчас нас растерзает!!!

Степан, не понимавший ни слова по-французски, лишь испуганно хлопал глазами. Андрей тоже спросонья не сразу сообразил, что происходит и что пытается сказать ему пораженная ужасом Полина, но девушка показала рукой на окно, и слуга догадался туда выглянуть.

Что-то громко закричал ямщик, и повозка, подпрыгнув еще раз на какой-то особенно большой кочке, остановилась. Андрей бросился к дверям экипажа, пинком распахнул их и, высунувшись на улицу, тоже принялся вопить во все горло. Через мгновение к нему подскочил и окончательно проснувшийся Степан.

Волк замер на снегу, припав на передние лапы и вытянув вперед оскаленную морду. Он был совсем близко от остановившейся повозки – Полине в первый момент показалось, что его пасть щелкает зубами чуть ли не перед самым носом наклонившегося вперед Андрея. Потом девушка, приглядевшись, поняла, что зверь находится дальше, в паре шагов от обочины дороги, но это все равно было слишком близко: ему хватило бы одного прыжка, чтобы схватить ямщика, Андрея или ближайшую к нему лошадь. И этот прыжок, как ей казалось, хищник уже почти готов был совершить. Шерсть на его загривке вздыбилась, пасть оскалилась еще сильнее – именно так вели себя собаки, охранявшие имения Анненковых. Андрей и Степан громко кричали и хлопали в ладоши, кучер запустил в волка кнутом, но все это лишь еще сильнее раздражало голодного хищника. Его пасть открылась еще шире, нос злобно сморщился, и он громко зарычал, на мгновение заглушив вопли пытавшихся отпугнуть его мужчин.

– Андре, спасите же нас! – завизжала Полина так громко, что в ее высоком голосе потонули и волчье рычание, и крики слуг. – Помогите!!!

Волк вжался в снег и клацнул зубами. Его треугольные уши, до этого стоящие торчком, теперь были прижаты к голове. Он зарычал снова, и его глаза еще ярче заблестели в свете поднявшейся над лесом луны.

– Андре! Господи! Мама!!! – кричала Гебль, уже не зная, к кому еще воззвать о помощи. Визг ее стал еще громче, еще пронзительнее и на какой-то момент заглушил весь остальной шум – и крики слуг, и рычание волка. А потом волк вдруг закрыл пасть, еще сильнее прижал уши и поджал длинный пушистый хвост, словно передумав нападать на показавшуюся ему вначале такой привлекательной добычу.

Полина уже не выкрикивала никаких осмысленных слов, а просто визжала, едва не срывая голос. Волк же пригибался все ниже и вскоре уже почти распластался на снегу. Пасть он больше не открывал, и даже глаза у него как будто бы стали сверкать не так ярко. «Да он же боится! – неожиданно догадалась молодая женщина. – Он боится наших криков, боится меня! Мы можем с ним справиться!!!»

– Пошел во-о-о-о-он!!! – закричала она по-русски, вспомнив, как несколько раз ее выгоняла из своих комнат старая мать Жана. – Поше-о-о-о-ол!!!

Волк еще раз щелкнул зубами. Возможно, он издал еще один, последний рык, но никто из прогоняющих его людей этого не услышал. Мадемуазель Гебль визжала все громче и все на более высокой ноте – но теперь уже не от страха, а от непонятно откуда пришедшей ему на смену ярости. Волк больше не казался ей страшным и смертельно опасным. Она внезапно разглядела и его впавшие бока, и свалявшуюся огромными колтунами шерсть на них, и хищник из ужасного кровожадного чудовища превратился в ее глазах в слабое и жалкое животное. Он так и не решился напасть на экипаж, хотя и собирался это сделать, его напугал женский визг – разве можно было всерьез бояться его после такого? Вот Жан никогда не пугался ни ее криков, ни слез!

– Во-о-он!!! – еще раз прокричала Полина, и в ее вопле над снежной равниной зазвенело торжество победителя. Волк развернулся и, по-прежнему поджимая хвост, огромными прыжками помчался прочь от дороги и от непереносимого шума. Он был похож не на сильного хозяина леса, а на несчастную побитую бездомную собаку.

– Вот тебе! Так тебе и надо! Убирайся!!! – крикнула ему вслед Полина по-французски и, схватившись за горло, отступила в глубь повозки. Волк удирал по полю с огромной скоростью, и вскоре его вовсе не стало видно в еще более сгустившихся сумерках. Степан с Андреем прокричали ему вслед еще несколько фраз, которые, как показалось Полине, почти целиком состояли из ругательств. Но волк их, скорее всего, уже не услышал.

Потом Андрей крикнул что-то кучеру и захлопнул дверцу. Они со Степаном, тяжело дыша, плюхнулись на сиденье и снова то ли выругались, то ли просто поделились друг с другом только что пережитым испугом.

Лишь теперь мадемуазель Гебль почувствовала, что прячущийся у нее за пазухой Ком испуганно вертится, пытаясь зарыться еще глубже в складки ее душегрейки. Молодая женщина поспешила достать его из-под тулупа и принялась гладить испуганного зверька, но тот, вместо того чтобы успокоиться, завыл тонким, но очень громким голоском.

– Тише, тише, ну что ты плачешь, как маленький? Все уже прошло, мы уже в безопасности! – стала увещевать его хозяйка. Собачка ответила ей еще более жалобным завыванием: после всего случившегося пугливому зверьку сложно было поверить ее обещаниям. Но Полина продолжала гладить своего любимца и чесать ему за ушами. Постепенно она успокаивалась сама, и Ком, чувствуя ее настроение, тоже перестал, наконец, волноваться и притих. Лишь тогда мадемуазель Гебль, окончательно придя в себя, посмотрела на своих спутников и робко улыбнулась им.

Слуги ответили ей вежливыми сдержанными улыбками, но потом переглянулись и оглушительно расхохотались. Особенно громко смеялся Степан – на глазах у него выступили слезы, он стал медленно сползать с сиденья на пол, но продолжал хохотать, даже не пытаясь остановиться. Пару раз он попробовал что-то сказать, но ему не удалось произнести и двух слов из-за новых приступов смеха. Андрей, отсмеявшийся быстрее, пихнул его в бок, но это не произвело нужного действия: Степан продолжал веселиться.

Полина смотрела на него с улыбкой, а Андрей, встретившись с ней взглядом, виновато развел руками. Наконец, Степан немного успокоился и смог выдавить из себя несколько фраз, указывая глазами на Гебль и то и дело снова прыская смехом. А Полина все улыбалась и терпеливо ждала, когда Андрей объяснит ей, что так развеселило его товарища.

Андрей между тем перебросился со Степаном еще парой слов и снова повернулся к Полине со смущенным видом.