– Идем уже.

Пончик подскочил и пошагал к выходу. Само собой, я за ним.

У самой двери я парня остановила:

– Эй, слушай… знаю, наша договоренность подходит к концу, но что насчет новой? Тебе заплатят сколько попросишь и ты сможешь убраться из этого места.

– Бежать я тебе не помогу, – сразу же предупредил он. – Даже если бы и хотел, не смог бы помочь. Охрана тут будь здоров, территория большая, да и вообще…

– Прекрати бубнить, – поморщилась я. – Не собираюсь я никуда бежать.

– Тогда что надо сделать?

– Позвонить по номеру, – я быстро схватила ручку из нагрудного кармана Пончика и нацарапала Ромкин номер на его предплечье, задрав рукав толстовки. – Парня на другом конце провода звать Романом, так что забыть ты не должен. Скажи ему, где я и скажи, чтобы гнал сюда на всех парах, а не ползал как улитка. Он же тебе и заплатит, передай, что я так сказала и что я всегда слово держу. Пожалуй, все. Сделаешь?

– Подумаю, – буркнул Пончик.

– И то неплохо, – рассудила я.

Едва он открыл рот, чтобы мне ответить, как дверь распахнулась и перед нами предстал Борис-Змей во всей змеиной красе: в глазах злоба, рот перекосило от злости… того гляди зашипит и высунет раздвоенный язык.

– Где вы запропастились? – рявкнул он. Похоже, с шипением я дала маху.

– Если бы я знала, где нахожусь, то несомненно ответила бы, а так… ограничимся ответом «здесь», – я обвела рукой комнату, в которой мы находились.

– Умничай, сука, пока можешь.

– Твой друг меня утомил, – обратилась я к Пончику капризным голосом. – У него что, пластинку заело? Одно и то же, одно и то же…

– Я почти мечтаю о том миге, когда ты наконец заткнешься, – блаженно протянул Змей, для убедительности прикрыв выпученные глазенки. Воистину, бесить его – удовольствие.

– Мечты должны оставаться несбыточными, в этом их прелесть… так мы идем или как? Мне уже не терпится посмотреть, что же меня ждет, а то сплошные разговоры. Устала я от них, ясно? Душа требует действий.

– Храбришься? Ну-ну.

– Так я… свободен? – неуверенно поинтересовался Пончик. Судя по всему, мужчина его не на шутку пугал.

– Можешь идти, – бросил Змей, подхватил меня под руку (весьма грубо, что стоит запомнить) и потащил по коридору. Я обернулась через плечо, беззвучно напомнила про звонок и подмигнула Пончику на прощание. Парень провожал меня печальным взглядом. Кажется, я ему понравилась… надеюсь, этого достаточно, чтобы позвонить Ромашке. Этого и щедрого вознаграждения, само собой, на просто «понравилась» рассчитывать верх глупости.

Наш путь со Змеем выдался непродолжительным.

Мы дошли до конца коридора и повернули налево. Еще десять метров – и лестница. Подниматься пришлось недолго, я насчитала двадцать ступенек. На кой черт я их считала – сама не понимаю, но знания лишними не бывают. Теперь мы шли по коридору, точной копии того, что внизу. Единственным отличием стало более яркое освещение, на этом пожалуй и все. Возле очередной железной двери Змей притормозил, и я, соответственно, тоже. Достав связку ключей из правого кармана (я это тоже запомнила), он отпер дверь и распахнул ее передо мной с такой силой, что едва не задел меня по носу. Наверняка об этом и мечтал, чертово змеиное отродье…

– Проходи, чувствуй себя как дома.

– Это все? Очередная комната?! – возмутилась я, вытягивая шею. Света впереди не было, как и возможности разглядеть, что там дальше.

– Потерпи еще немного.

– Терпение никогда не было моей добродетелью.

– Вряд ли они у тебя вообще есть, – оскалился Змей. – Придется тебе как-нибудь совладать с собой, – он толкнул меня под спину и захлопнул дверь.

Я пролетела вперед, больно наткнувшись на что-то жесткое, и зло выругалась.

Через минуту включился свет.

Самое время оглядеться. Ничего примечательного из обстановки: пара диванов, журнальный столик, встроенный между ними, на который я и налетела, тарелка с фруктами и соком… приборов рядом не оказалась, ничего острого в зоне досягаемости. Журнальный столик по виду из дешевого картона, легкий и бесполезный.

Но кое-что в комнате заслуживало внимания: внушительное зеркало, практически во всю стену. Это показалось любопытным. Я подошла к зеркалу справа, прошла по всей его длине и даже постучала. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что передо мной за штука: кажется, такие зеркала уже лет сто как используют. Я ничего не вижу, кроме своего отражения, в то время как с другой стороны… видят меня как на ладони.

От неприятности ощущения я передернула плечами.

И кому понадобилось за мной наблюдать, спрашивается?

Со злостью я подхватила персик и метнула его точно в середину зеркала. Само собой, ничего разбить мне не удалось, я к этому не особо стремилась. Это так, чтобы унять неприятное чувство внутри. Чувство чужих взглядов, цепких, липких. Зеркало создавало такое ощущение. Может, за ним и не было никого, может, это все моя фантазия, приправленная дрянью, которой меня накачали, но я чувствовала, как меня оценивают. Словно товар.

Что ж, тогда не стану доставлять лишнюю радость тем, кто за стеной. Показав неприличный жест, я плюхнулась на диван. Подумав, разулась и прилегла, вытянув ноги. Надеюсь, зрителям, если таковые имеются, понравится наблюдать, как я сплю.

Спустя час лежание мне порядком надоело: само собой, о сне не могло быть и речи, но я продолжала упорно приминать диван. Чего-чего, а упорства мне не занимать, но, как обычно, любопытство пересилило: я поднялась и опять подошла к дурацкому зеркалу. Как ни приглядывалась, разглядеть, что творится по ту сторону, не смогла. Вернулась к дивану и еще поупражнялась в метании фруктов. Как на зло, ничего такого, что реально могло бы разбить стекло, не было. Тарелка на столе пластиковая, а диван поднять мне не под силу (но я все равно попыталась).

«Туфли» – пришла гениальная идея.

И как я раньше не догадалась? Плохие туфли – все равно годное оружие. Подхватив одну туфлю (вторую оставила про запас, на случай самообороны), я начала молотить ею по стеклу. После третьего удара появилась трещина, небольшая, но обнадеживающая, я едва не заголосила от необъяснимой радости. И, едва занесла руку для очередного удара, меня остановил мужской голос, до сего момента незнакомый:

– Сентябрина, вам лучше остановиться.

Я обернулась и увидела перед собой типичного представителя «костюмов»: на вид лет сорока, но на деле наверняка больше, подтянутый, на вид довольно приятный. Высокий, но если я встану на каблуки, мы сравняемся. Явно уверен в себе, абсолютно спокоен, такого из себя не выведешь острым оскорблением, это вам не Змей Борис. Черный костюм, белая рубашка, черный галстук. Либо тип слишком склонен к официозу, либо сегодня кого-то хоронить собрался.