– Мы купим! И порошок, и эликсир, только, умоляю, ничего не вырывайте, – попросила девушка.

– Хорошо, раз так просите, не буду, – обрадовал ее Баух. – Ну, а теперь прошу сюда, ваше сиятельство.

Сашенька с недовольной миной – зачем Татьяна пообещала купить эликсир с порошком? – заняла ее место. Зубных лекарей она не боялась, потому что зубы у нее были столь хорошими, что ни один к ее тридцати шести годам не был вырван.

– А почему Государь у вас закупается? Вы ведь не лейб-лекарь.

– Но раньше им был. И Государя пользовал, и цесаревича…

– И почему покинули службу?

– Потому что кроме самой императорской семьи приходилось лечить всех обитателей Зимнего дворца: лакеев, истопников, фрейлин. С утра до самой ночи. Кстати, и ночью покоя не было – если вдруг у кого начинал болеть зуб, даже у гвардейца в карауле, приходилось ехать. А жалованье там так себе. На вольных хлебах я тружусь много меньше, а зарабатываю гораздо больше и спокойно сплю по ночам. Ну-с, пошире рот…

Схватив инструмент с заостренным наконечником, Баух начал пребольно тыкать в зуб, который ныл. Княгиня вскрикнула.

– Увы, костоеда!

Сашенька чуть не разрыдалась:

– Но ведь это же передний. А нам в Европу ехать. Что я там – беззубой буду ходить? Нет, давайте вырвем его осенью…

– Вырывать теперь необязательно. Можно вылечить. Но стоить будет дорого.

– Плевать! Лечите!

Баух, взяв в руки наконечник с бором, поднес его к зубу и нажал на педаль. Сверление продолжалось не более секунды, но эта секунда показалась Сашеньке самой страшной в ее жизни. Даже детей рожать было не так больно.

– Все? – спросила она с надеждой.

– Что вы, мы только начали.

– Я больше не выдержу, – призналась княгиня.

– Тогда придется удалять. Полость уже вскрыта, червь на свободе. Пока катаетесь по Европам, заразит остальные зубы…

– Нет! Удалять не позволю!

– Значит, наркоз!

– Я же сказала, удалять не позволю.

– Я дам вам наркоз и продолжу сверление.

Сашенька мяла в руках платочек. Господи, ну зачем она поехала к дентисту? А все ее проклятущее любопытство.

– Хорошо, я согласна.

– Молодые люди, – повернулся Баух к перепуганным Тане и Володе. – Идите-ка гулять.

– Мы маму в беде не бросим, – заявил мальчик.

– Нет! Идите! Идите! – закричала на детей Сашенька.

– Почему она нас прогнала? – спросил сестру Володя, когда вышли на Николаевскую улицу. – Я просто хотел ее за ручку подержать, чтоб ей не больно было. Мама сама всегда меня держит. Почему мне не позволила?

– Потому что ей сейчас дадут наркоз. И она будет как мертвая. Ты ведь не хочешь видеть маму мертвой?

Володя пожал плечами:

– Все равно ведь увижу. Она ведь раньше меня помрет.

Таня подумала про себя, что младший ее братец не вполне нормальный, но вслух предложила:

– Давай лучше придумаем, чем заняться!

– Пошли на вокзал. Там буфет. Поедим!

Володя всегда отличался прекрасным аппетитом.

– Ты забыл, что тебе нельзя есть два часа?

– Я-то нет, думал, ты забыла.

– Не надейся!

– Тогда давай подыщем дачу на лето! Папа велел.

– Слышал, что мама сказала в вагоне? Что она не мытьем, так катаньем заставит его отказаться от дела нигилистов.

– Слышал. Но папа не откажется. Потому что такой же упрямый, как я.

– Это точно.

– Значит, давай искать дачу.

– И как, по-твоему, мы ее найдем? Будем заходить в каждый дом и спрашивать не сдается ли он?

– Давай расспросим аборигенов.

– Каких аборигенов? Мы не в Америке.

– Уверена? Погляди-ка, – Володя указал пальцем на молодого человека в студенческой тужурке, поглядывавшего из-за заборчика на Татьяну. – Лицо красное и так уставился, будто хочет снять с тебя скальп.

Заметив, с каким интересом ее разглядывают, Таня покраснела и, схватив Володину руку, строго произнесла:

– Показывать пальцем неприлично.

– А пялиться прилично?

– Пошли! – Татьяна почти повернулась, увлекая Володю, но их окликнули:

– Барышня, простите, вы, верно, дачу Шпонкиных ищете? Я вам покажу.

Таня от смущения зарделась еще больше. Но любопытство пересилило, она повернула голову. К ним шел тот самый студент, рослый вихрастый юноша:

– Никто с первого раза дачу Шпонкиных найти не может.

– Спасибо! – пролепетала Таня, не зная, что ответить. Юноша был слишком красив. Ей очень хотелось с ним познакомиться.

Выручил Володя:

– А мы Шпонкиных не ищем.

– Тогда кого?

– Идем куда глаза глядят. Потому что нашу маму усыпили.

– Что?

– Брат так шутит, – объяснила Татьяна. – Просто дентист дал ей наркоз.

– Баух? Я тоже у него зуб лечил, – признался студент.

– Володя, – протянул ему руку малыш.

– Леонид. Леонид Каретный, – пожал ее студент. – Ну а вас как зовут?

– Татьяна! – с изяществом протянула руку барышня. – На путейца учитесь?

Гимназистки старших классов отлично знали знаки различия на студенческих мундирах.

– Да, заканчиваю второй курс.

– Снимаете здесь дачу?

– Не я, родители. Хотите вас с ними познакомлю?

– Пока рано, – парировал Володя. – Сначала влюбитесь получше.

На этот раз покраснел Леонид.

– Замолчи! Вечно ты все портишь своими шуточками, – Татьяна от отчаяния повернулась и быстро пошла куда глаза глядят.

Леонид ринулся за ней:

– Постойте! Танечка! Очень прошу.

Барышня остановилась.

– Честно признаться, вы и вправду мне сразу понравились. Как только увидел, так сразу и влюбился. Только боялся, что Володя вам не брат, а сын.

– Я выгляжу настолько старой?

– Нет. Я просто тоже пытаюсь шутить.

– У вас получается еще хуже, чем у Володи.

– Я просто не знал, как нам познакомиться, и когда вы стали уходить, вспомнил про Шпонкиных. Их все всегда ищут.

– Если хотите видеть Таню почаще, помогите нам снять здесь дачу, – заявил подошедший к молодым людям Володя.

Леонид призадумался: