– Это очень сложно. Дачи обычно снимают в марте, самое позднее – в апреле. Где ж вы раньше были? Давайте-ка с родителями переговорю. У нас две комнаты, одну упрошу уступить.

– Нет, в одной мы не поместимся, – решительно возразил Володя. – К маме будет папа приезжать – это одна комната. Нам с Женькой – другая.

– Мой старший брат, – шепнула Каретному девушка.

– Таньке – третья.

– Я тебе не коза и не кобыла, не смей меня так называть.

– Кухарке – четвертая. Гостиная – пять, столовая – шесть. Ну, в крайнем случае, их можно совместить.

Леонид помрачнел.

– Что с вами? – обеспокоенно спросила его Таня.

– Ничего. Просто думаю… Дача из шести комнат – это же очень дорого.

– Про акционерное общество «Стрельцов и Ко» когда-нибудь слышали? – спросил у него Володя.

– Разумеется.

– «Ко» – это мы. А Стрельцов – наш дедушка.

У Каретного открылся от удивления рот.

– Я знаю подходящую для вас дачу, – спустя какое-то время вымолвил он. – Вернее, это целая усадьба. Стоит целое состояние. Поэтому сдается не каждый год. Давайте туда сходим.

Татьяна подала ему руку:

– Что вас так встревожило?

– Ничего. Не обращайте внимания. Голова вдруг разболелась. У меня бывает…

– Вам не понравилось, что я богата?

– Нет, что вы. Это замечательно. Очень за вас рад.

– Не врите. У вас плохо получается.

– Дело в том, что сам я из мелкотравчатых.

– Не переживайте. В нашей семье обожают мезальянсы.

Сашеньку мало того, что подташнивало, так еще и вылеченный зуб по-прежнему ныл. Ей тоже хотелось чая с плюшками, которые после тяжелого сверления уплетал довольный Баух, но ей он разрешил только воду.

– Потому что цемент еще не затвердел.

– Цемент? Какой цемент? Вы же обещали золотую амальгаму!

– И непременно ее поставлю. Сможете приехать в среду?

– А почему не поставили сразу?

– Сразу нельзя. Зубные черви весьма коварны. У них в десне вырыта норка. Когда их удаляешь, норка повреждается и начинает кровить. Если зуб сразу залить амальгамой, флюс гарантирован. И тогда – все по-новой. Да вы не бойтесь, ваше сиятельство…

– Даете слово, что не будете сверлить?

– Буду. Но больно вам не будет. Я просто выпилю весь цемент.

– Только под наркозом.

– Как скажете.

– А мои дети не возвращались?

– Нет, погоды стоят хорошие.

– Неделю назад у вас в Лигове убили девушку. Господи, я не подумала об этом. Как я могла их отпустить одних? Я ужасная мать.

– Вы не волнуйтесь. Я видела, что они познакомились с Леней и пошли с ним на прогулку, – вступила в разговор супруга Бауха.

– С каким еще Леней?

– Его родители уже третий год снимают дачу напротив, – объяснил дентист. – Замечательный молодой человек.

Но все же Сашенька не находила себе места, пока дети не явились.

– Наконец-то явились! – с гневом сказала княгиня, когда они взошли на крыльцо.

– Мамочка! Как ты себя чувствуешь? – бросилась ей на шею Таня.

– Будто кто-то в рот нагадил. А ты почему сияешь, как самовар?

– Влюбилась! – сообщил Володя, прижавшись к маменькиной юбке.

– Заткнись, идиот! – закричала девушка. – Глупый, гнусный, противный мальчишка.

Татьяна отстранилась от матери и побежала обратно к калитке.

– Иди в дом! Там плюшки, – велела сыну Сашенька и ринулась за дочкой. – Таня! Постой!

Таня замешкалась перед калиткой, Сашенька ее догнала и обняла.

– Не злись. Он просто маленький.

– Он мелкий пакостный гад.

– Гады очень полезны. Особенно мелкие. Кто тебя с Леней познакомил? – возразил сестре Володя, таки увязавшийся за матерью.

– Брысь! – крикнули на него обе женщины.

– Ну, не надо плакать, – Сашенька вытерла дочери слезы платочком.

– Я действительно влюбилась. Как ты в папу. С первого взгляда.

– Кто у Леонида родители?

– Разве это важно? Ты ведь сама из крестьян.

– Но ты-то – княжеская дочь.

– Он – дворянин. Надеюсь, устроит?

– Богат?

– Не думаю. Дачу его родители снимают скромную. Кстати, Леонид помог и нам найти дачу на лето.

– Какую дачу? Зачем?

– Ну раз мы не едем в Европу…

– Едем!

– Нет! Во всяком случае, я туда не поеду.

– И как тебя понимать?

– Мамочка, я ведь призналась, что влюблена! А мой Леня все лето пробудет здесь, в Лигове. Я не выдержу разлуки.

– О чем ты говоришь? Ты всего час назад с ним познакомилась.

– И уже жить без него не могу.

– Тебе просто так кажется. Поверь замужней даме, влюбленный флер через месяц-другой быстро пройдет. Возможно, он сменится сердечной привязанностью и взаимным уважением, и тогда вы вступите в брак. Но, скорей всего, охладеете и забудете друг друга.

– Не говори так! Ты ведь любила дядю Лешу, но его отправили в Москву, только поэтому вы не поженились.

– Откуда ты про нас знаешь?

– Не важно.

– Да, мой отец поступил мудро. И я очень ему благодарна. Потому что не была бы счастлива в браке с Прыжовым.

– А мне кажется, что была бы. Потому что он тебя любит. А папа любит прежде всего себя.

– Зато я его люблю. Да, признаю, с твоим отцом жить сложно, зато чертовски интересно.

– Да уж! Никогда не предугадаешь, с кем он переспит в следующий раз. Неужели ты уже простила ему ту стенографистку?

Сашеньке очень захотелось съездить дочке по лицу. Но Таня бы этого никогда не простила. Поэтому стерпела и перевела разговор на другую тему:

–Так что за дачу вы осматривали?

– Не дачу, целый дворец. Двадцать комнат, конюшня, каретные сараи.

– Зачем нам двадцать комнат?

– А ничего дешевле снять уже нельзя. Мы опоздали. Так что снимем эту.

– Да? А сколько стоит аренда этакого дворца?

– Две тысячи за лето.

– Всего-то?

– Моя доля в акциях стоит больше миллиона. Если откажешь, пойду к деду.

– Таня…

– Я не шучу! Если из-за тебя я потеряю Леню… Даже не знаю, что с тобой сделаю. Или с собой!