— Наверное, это было бы забавно. Спрашивать разрешения на сказку у собственного хрена, — задумчиво произнес Мурзилка. — Если он против, то становится больше в размере. Как будто голую бабу увидал. Как ты считаешь?

— Хватит, Мурзилка. Ты ведь знаешь, я люблю тебя. Прости. Хочешь, я свой палец отрежу? В знак примирения? — Шон поглядел на напарника с отеческой нежностью.

Здоровяк отвернулся и сказал:

— Ты знаешь, что сделали бы со мной кореша, если бы узнали, что я работаю с гомиком? Меня опустили бы, а может, вообще вальнули напрочь.

— Но ты же сделал свой выбор, — ответил Шон, преданно заглядывая в глаза приятелю.

— Мне постоянно снится один и тот же сон, — глядя в сторону, произнес Мурзилка. — Что я лежу в каком-то колодце, и по мне бегают крысы. Сотни, десятки. Они грызут мне лицо. Я зову на помощь, но рядом никого нет.

Шон деликатно молчал, позволяя приятелю выговориться.

— Они жрут меня живьем, — продолжил Мурзилка, понизив голос. — Это очень страшно, парень. — Он откашлялся. — Ладно, это все лирика. Насчет пальца. Помнишь, зимой нам пришлось отменить одну сказку? Нужно было поиграть с детьми клиента. Две девочки-близняшки, им было по семь лет.

— Это я помню. Мы хотели в «Королевство кривых зеркал» поиграть.

— Я уговорил тебя не идти. А помнишь, что было?

— Да. Заказчик в последний момент слился, по пьяни рассказал жене, и эта курва позвонила в ментовку, — сказал Шон.

— Я не говорил тебе, почему настоял на отмене сказки.

Шон медленно повернул голову в его сторону.

— Мой палец тогда чуть не выпрыгнул из пробирки, — проговорил Мурзилка. — Сперва он согнулся почти вдвое, потом распрямился как пружина. Ты мне веришь? Я не стал тебе говорить. Но если бы мы поехали на сказку, нас накрыли бы медным тазом. Там была засада.

Шон прижался к напарнику.

— Ты теплый, — вырвалось у него. — И я верю тебе, черт побери.

Мурзилка отодвинулся и заявил:

— Я не пидор. Суши лапти, Ваня.

— Ну и что? Если человек хороший, какая разница, какого он пола? — искренне удивился Шон и вздохнул. — А ведь тогда… было хорошо, правда?

Мурзилка отвел взгляд.

— Это было давно. И я был бухой в стельку.

Шон хихикнул и затормошил напарника.

— Ладно, я пошутил. Знаешь, я забыл тебе сказать, что пришло письмо от Кайо. Это тот, из Испании. Любитель снафф-видео и копрофилии. Он хочет ролик, где мы меняем лицо той самой киске с помощью кислоты. Я ему говорил про эту сказку.

Мурзилка задумался.

— Ну да. Что ж, вышли ему диск. Хотя мне такое не нравится. Стремно все это.

— Зато хорошо оплачивается.

— Никакие деньги не стоят свободы, — отрезал Мурзилка, помолчал, потом сказал: — Если мне не изменяет память, с Кроликом еще две части сказки. Вторая вроде через две недели.

Шон облизнулся.

— Та киска красивая. Даже с обугленной рожей.

— Вот-вот. А у меня, кстати, кое-какая информация появилась.

Шон вопросительно уставился на коллегу.

— Этот ушлепок все-таки начал под нас копать. Кролик драный.

— Можно, я сниму с него шкурку? — Шон поднял руку как в школе.

— Пока не надо. По ходу дела разберемся. — Мурзилка внимательно посмотрел на приятеля. — Я хренею с нашего партнерства. Два года с тобой работаю и даже не знаю, как тебя зовут. Шон, и все. Как кликуха у дворняжки. А вот ты меня знаешь.

— Это неважно, — махнул рукой Шон. — Зови так, как тебе нравится. Шон, Тромбон, Пентагон, выбирай на любой вкус. Между прочим, я там все убрал. Вот только на речку сейчас схожу и тут же вернусь. А потом мы можем отметить мой день рождения. Обещаю, твой мяукающий подарок трогать не буду. По крайней мере, при тебе.

— Только без фанатизма. Завтра рано вставать.

— Как скажешь, дорогой. Мурзилка?..

— Ну.

— Покажи свой животик, — попросил Шон.

Его напарник нехотя задрал футболку. Среди прочих татуировок, изобиловавших на его волосатом пузе, там, в самом центре, пестрела наколка в виде Мурзилки, насилующего полицейского.

— Шедевр! — с благоговением прошептал Шон. — Каждый раз смотрю и балдею. Мне кажется, он двигается. Взад-вперед, взад-вперед… — Он нежно дотронулся до живота приятеля, покрытого волосами.

Тот резко опустил майку.

— Щекотно, придурок! Идем.

Сказочники поднялись из-за стола.

Около девяти утра Александра вновь разбудил звонок мобильника.

«Если опять эта поганка насчет детей, то я пошлю ее!» — подумал Денин, поднимая голову с подушки.

Таня встрепенулась, повернулась на спину, и он понял, что она тоже проснулась.

Но это была не бывшая жена. Звонил Игорь.

— Я сейчас, — тихо сказал Саша, поцеловал любимую и поднес телефон к уху.

— Чувак, я под дверью, — раздался голос товарища. — Не хотел раньше будить, в смысле, предупреждать о приезде. Откроешь?

«Елы-палы!»

Он осторожно выбрался из кровати, вышел на балкон и закрыл за собой дверь.

— Игорь, я не дам тебе денег, если ты за этим. По той простой причине, что нет их у меня, — сказал Денин хрипловатым спросонья голосом.

— Санек, я тебе все объясню. Я не за деньгами пришел, открой, — торопливо проговорил Игорь, и Александр, чертыхаясь, прямо в трусах направился к входной двери.

Он вышел на лестничную клетку, с прохладной вежливостью пожал руку, протянутую приятелем.

— Чего надо? Еще девяти нет, а сегодня суббота, между прочим.

— Я это… — Игорь засуетился, начал шарить по карманам замызганных джинсов. — Сейчас.

Саша зевнул. Чего он приперся?

Наконец молодой человек вытащил из кармана пачку купюр.

— На. Часть долга.

Денин моргнул.

— Бог ты мой, Игоряша!.. Я уж думал, скорее часы в обратную сторону ходить начнут, чем ты о долге вспомнишь. Ну что ж, спасибо. — Он забрал деньги.

— Там треть от общей суммы. Еще часть будет через неделю, — сказал Игорь.

— Ты что, на работу устроился? — осведомился Александр.

Друг покачал головой и ответил:

— Пока нет, хотя собираюсь. Стас помог.

— А-а… Молодец твой брат. — Саша снова зевнул, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

Но Игорь схватил его за локоть и пробубнил:

— Погоди. Ты… она с тобой?

Денин повернулся, черты его лица вмиг затвердели.