порядка окружали площадь по периметру, заботясь, чтобы сегодняшний выходной не омрачил никакой воришка.

— На каток! — возвестил на всю округу Журик зычным голосом полководца, только даже такой громкий выкрик потонул в шуме предновогоднего веселья.

В очереди за свободными лезвиями мы отстояли целых полчаса, зато потом смогли надеть их на обувь — держались они крепко благодаря крупице магии, наложенной при их создании артефакторами. Да-да, артефакты бывают не только драгоценные, но и вот такие — обычные, использующиеся в повседневной жизни.

Лишь когда надела лезвия, я вдруг задалась вопросом: а умею ли я кататься? Зима и всё, что с ней связано, откликалось в моём сердце безудержной радостью, поэтому я даже вообразить не могла, что в каком-то зимнем виде спорта окажусь профаном.

Встав на коньки, осознала, что да, кататься я умею. И не просто умею! Я виртуозно катаюсь. Тело будто само вспомнило движения, и лезвия легко скользили по гладкому льду. Разогнавшись, я взлетела, покрутилась в воздухе и плавно опустилась на лёд, правда, немного пошатнувшись, но тут же восстановила курс движения. Умею, я правда умею кататься!

— Ничего себе Лиар даёт! — услышала я изумлённый голос Нико.

— Эй, Щуплый, ты где так кататься научился? — недовольно, даже насупленно спросил Журик и шмыгнул носом от холода.

Я не ответила, лишь отвела взгляд, посмотрев перед собой, и едва не вскрикнула. Попыталась затормозить, но было уже поздно — я угодила в огромные загребущие ручонки.

И если бы это был Чёрный дракон, нет! Впрочем, Огмырк здесь тоже быть не должно, но вот она, тут. Схватила меня и подняла над собой.

— Эй, отпусти меня!

— Да как же отпустить? Тут смотри как опасно, поранишься.

— Я отлично стою на коньках! — уверила её я и затрепыхалась, пытаясь спуститься вниз, но какой там!

Вот знаете, в любовных романах говорят, когда главный герой прижимает героиню к себе, что его не сдвинешь, мол, как скала? Так вот, Огмырк — хуже скалы. Она целый горный хребет, схватила меня и не отпускает. Попробуй убежать от троллихи!

— Сейчас-сейчас, любовь моя, — улюлюкала она, пока неслась по направлению выхода с катка.

Сокурсники от смеха согнулись пополам, но спасать меня явно не собирались. Чтоб меня! И вот надо было пойти утешать красавицу-троллиху? Всё-то мне неймётся. Дура!

Наконец меня посадили на скамью, а затем бережно сняли лезвия и вернули их в лавку. Пока Огмырк отошла, я пыталась показать друзьям жестами, что меня пора спасать, но друзья у меня были так себе… шутники ещё те, только начали пародировать поцелуй. У-у, гады!

И главное мне бы разозлиться, но я не могла. Во-первых, самой было смешно. А во-вторых, я вдруг вспомнила, как вчера едва не поцеловалась с принцем. Щёки заалели, а на губы помимо воли скользнула улыбка. Почему даже от воспоминаний об этом невыносимом лорде-ониксе моё сердце начинает биться чаще?

— Я вернулась, — гаркнула троллиха и присела рядом, да на край, из-за чего перевалила на свою сторону скамью.

Девушки, что сидели с другого конца, скатились в нашу сторону, и меня буквально прижало к Огмырк. Нет бы той смутиться, так она возьми, да прижми меня к себе покрепче. У-у, эти тролльи порядки! Надо проверить, нет ли у неё с собой дубинки… А то вот ей сюрприз после двенадцати будет.

— Я скучала по тебе, — возвестила она. — И очень переживала, что совет сегодня примет решение исключить меня из академии. Но обошлось.

Голос у неё был грубый, хриплый, но отчего-то приятный. Были в нём нотки, которые располагали к себе. Огмырк говорила без чванства, без спеси, а с какой-то добротой и лёгкостью.

Девушкам помогли спрыгнуть со скамьи их ухажёры, а мы с Огмырк продолжили сидеть. Правда, вскоре она подвинулась на середину, тем самым уравновесив опору.

— Правда? Я рад, — искренне улыбнулась я. — Значит, тебе дали возможность побороться за сердце принца?

— Да не нужен мне принц! — улыбнулась Огмырк и наклонилась ко мне. — Ты мне нужен! Такой добрый, честный, искренний! Я ведь благодаря тебе приняла себя. Всего пара слов, а как они заставили меня задуматься. Я ведь росла не на Еджу. Мой папа — человек, а мама — троллиха, так что им пришлось обосноваться здесь, чтобы не вызывать пересуды у собратьев моей матушки. Но я в мать пошла… Всё время получала насмешки за свой внешний вид. Я некрасивая, огромная, толстая, да ещё зелёная и с бородавками…

— Ты не некрасивая, — уверила я её. — Ты просто не такая, как другие люди. И опять же… Твой папа ведь влюбился в маму?

Ну вот, а магистр Гбыр говорил, что ни одна троллиха сражаться за меня не будет! Вон, как ухаживает!

— Так мама красивая! И кожа у ней оттенка весенней травы, не то что у меня — болотистая…

— Ты только что сказала, что пошла в маму, — с улыбкой напомнила я. — Каждая девочка считает свою маму идеалом. И если ты не её копия, то это путь в бесконечные сомнения и самокопания. Но ты уже не ребёнок, а взрослая, самодостаточная девушка, ты сама можешь возвести для себя идеал. Себя. Хвали себя, находи в себе достоинства, выписывай их на листок и читай каждый день себе перед зеркалом. Да-да, не стесняйся хвалить себя! И благодарить. Благодарить себя тоже очень важно. С благодарности себе начинается благодарность этому миру. Тогда он видится уже не в тёмных беспросветных тонах, а ярким, наполненным радостью и счастьем.

— Разве у меня есть достоинства?

— Ты посмотри, какой у тебя изящный покат плеч, — произнесла я. — У тебя плавные движения, но при этом ты очень сильная. Меня скрутила на раз!

— Да разве сложно тебя скрутить, — фыркнула девушка.

Обидно, между прочим! Хотя учитывая, что Огмырк начала смущаться и прислушиваться, я на правильном пути.

— В любом случае, это заслуга. И найдётся человек, дракон, эльф, гном или тролль, который оценит все твои качества, и будет каждый день говорить, какая ты замечательная, подпитывая твою самооценку. Ищи именно такого человека.

— Я уже…

— Что уже? — не поняла я.

— Нашла! — влюблённо выдохнула Огмырк и, схватив меня, прижалась ко мне губами.

К счастью, только к щеке. Собственно, её губы всю мою щёку и заняли. Наконец, она отпустила меня… ненадолго, правда, вскоре вновь подхватила на руки и потащила в сторону горок.

Мы катались! Весело, без санок. Огмырк спускалась прямо так, со мной на руках. Хотя мне