было не просто превратить конфликт в полноценную гражданскую войну в России, но и вовлечь туда соседние страны, в первую очередь Финляндию, которая давно имела виды на российскую Карелию. Но к неудовольствию Её Величества, в России не то что гражданская война до сих пор не разгорелась, так ещё и конфликт между эльфами и людьми практически сошёл на нет. Это категорически не устраивало Викторию.

Ещё в конце марта королева дала своему правительству и спецслужбам три месяца на то, чтобы решить русскую проблему — Виктория Вторая желала, чтобы не позже июня в России возобновились боевые действия между Санкт-Петербургом и федеральным центром. Но прошло уже почти два месяца, а дело не сдвинулось с мёртвой точки — эльфы-сепаратисты не желали прерывать перемирие. Помимо этого, они категорически отказывались принимать помощь Британии и не хотели сотрудничать с Финляндией, несмотря на то, что в Хельсинки у власти тоже были эльфы.

Прежде чем идти на ковёр к королеве, премьер-министр решил выслушать отчёты британских консулов и посла, основной функцией которых было не дипломатическое представительство в России, а шпионаж, создание протестных настроений среди россиян и организация диверсий. Первым выступал барон Томлин. Он подробно рассказал о текущей ситуации в России и закончил свою речь неутешительным прогнозом:

— На данный момент я не вижу предпосылок к тому, чтобы в ближайшее время возобновились активные боевые действия между Петербургом и Новгородом. Обе стороны выбрали выжидательную позицию. При этом между центром и мятежным регионом идёт торговля, хоть и ограниченная, совершенно свободно перемещаются граждане, и никто из политиков с обеих сторон не делает резких заявлений. О конфликте напоминает лишь усиленная охрана административной границы со стороны эльфов и отсутствие каких-либо официальных контактов между Петербургом и центром.

— То есть, Вы допускаете, что это всё может затянуться на неопределённый срок? — уточнил премьер-министр.

— Да, милорд, сил для уверенной победы сейчас нет ни у одной из сторон, — ответил Томлин. — Однако эльфы должны понимать, что время играет против них. Сейчас русские орки принципиально придерживаются позиции нейтралитета, но кто знает, что будет, например, через год. Поэтому я допускаю, что в ближайшие несколько месяцев Петербург может возобновить военные действия.

— Мы не можем ждать несколько месяцев. Её Величество желает видеть гражданскую войну в России уже сегодня, — сказал Эджертон с явным недовольством, после чего обратился к барону Фоули: — А что у нас в Москве? Всё настолько плохо? Русские орки забыли о своей вековой вражде с людьми?

— В последнее время противоречий между московскими орками и федеральной властью в России почти нет, — ответил британский консул в Москве. — Разве что по мелочи, на уровне, не превышающем обычные противоречия центра и региона. Конфликтов на расовой почве нет. Глава московских орков князь Воронцов занимает должность Генерального прокурора и поддерживает все начинания Романова. До меня даже дошла информация, что Воронцов пытался выступить посредником между Романовым и Седовым-Белозерским. Одним словом, русские орки нам сейчас не союзники. К моему большому сожалению, я вынужден констатировать этот факт.

— И что же, у Воронцова нет оппозиции? В России больше нет влиятельных орков? — спросил премьер-министр.

— Влиятельные орки есть, а вот оппозиции нет. Вы же знаете, милорд, у орков очень развито чувство расы, они редко между собой спорят. Относительной оппозицией Воронцову можно назвать князя Денисова — главу фракции орков в Дворянской думе. Но там скорее не оппозиция, а просто другой центр силы. Денисовы сами по себе очень влиятельный род, и им не нужно ничьё покровительство. Но даже если их и назвать с натяжкой оппозицией Воронцову, то к Романову они лояльны. К сожалению, я сейчас не вижу, как можно использовать русских орков в британских интересах.

— Но тем не менее при всей лояльности к Романову, орки придерживаются принципиального нейтралитета в противостоянии людей и эльфов.

— Да, это так. Но все орки — большие патриоты. Они не лезут в конфликт эльфов и людей внутри России, но всё изменится, если эльфы получат помощь извне. В этой ситуации русские орки поддержат федеральную власть и будут бороться вместе с людьми против любого иностранного вмешательства.

— Вы уверены в этом?

— Практически сто процентов, милорд.

— Но ведь в итоге это приведёт к тому, что Романов станет императором России. Вы же не хотите сказать, что русские орки согласятся, чтобы человек стал их императором? — спросил Эджертон.

— К сожалению, на этот счёт я не могу дать прогноза, — ответил Фоули. — Орки, конечно, традиционно не любят людей, но не так сильно, как эльфы. К тому же личный авторитет Романова очень высок в России, в том числе и среди простых орков. Что бы там ни замышляла московская аристократия, обычные москвичи и простые орки по всей России относятся к кесарю очень хорошо. Это показывают все опросы общественного мнения. Поэтому произойти может что угодно — простые орки могут массово проголосовать за Романова на выборах императора. Впрочем, он свою кандидатуру пока ещё не выдвигал. Для начала русские должны определиться, нужен ли им вообще император.

— А вы не допускаете, что в последний момент орки могут выдвинуть своего кандидата в императоры?

— На мой взгляд, это не будет иметь смысла по двум причинам: во-первых, как я уже сказал, у орков два лидера, и ни один из них не поддержит соперника, а во-вторых, людей в России просто больше — ни орку, ни эльфу не выиграть выборы. Шанс есть лишь у человека, которому удастся собрать голоса всех людей и ещё совсем немного голосов представителей других рас.

— С другой стороны, до выборов в России далеко, и не факт, что они вообще состоятся, — сказал Эджертон. — Сейчас нас интересует другое — союз русских орков и людей. И я нахожу этот союза очень удобным для Британии и крайне выгодным для нас. Вместе Москва и Новгород очень быстро расправятся с Санкт-Петербургом. И это очень хорошо!

— Что же в этом хорошего, милорд? — искренне удивился Томлин. — Нам ведь нужна затяжная гражданская война в России — война на истощение!

— Хорошее в этом то, что Седов-Белозерский никогда не пойдёт на примирение с Романовым, — ответил премьер-министр. — И в случае угрозы неминуемого поражения Петербург будет вынужден обратиться за союзом к Хельсинки и за помощью к Лондону. И мы эту помощь, разумеется, предоставим, но уже совсем не на тех условиях, что предлагаем