У них такой же песик был, как у нас, Маше очень понравилась такая порода, наш кокер-спаниель, и они купили щенка. Потом иногда мы прогуливались вместе. Говорят, что собаки похожи на своих хозяев, и это совершенно верно, наши собаки были абсолютно разные, хоть и одной породы.

Была такая история у нас, связанная с собакой. Поскольку мы гуляли часто вместе, их пес и наш, вроде бы, тоже сдружились. Наш пес знал Иннокентия Михайловича, знал прекрасно его собаку, и наши песики никогда не ссорились. Как-то нам пришлось уехать на один день, с песиком нашим переночевала моя подруга, но утром она должна была убегать на репетицию, а вечером у нее был спектакль, значит, днем она прийти не могла. Поэтому мы попросили, чтобы Иннокентий Михайлович нашу собаку покормил и вывел погулять вместе со своей, а потом и мы уже вернемся. Иннокентий Михайлович сказал: «Конечно, какие разговоры».

Приходит Иннокентий Михайлович, чтобы вывести погулять нашего Гаврюшу. Какое там, пес забился в угол – у нас тогда еще были модные диваны, уголки в свое время, это очень удобно было, много людей помещалось. Он забился в этот уголок, и никак. Иннокентий Михайлович и так, и эдак, и на коленки упал, и на четвереньки встал. Уговаривал его: «Гаврюша, посмотри на меня внимательней, ты меня должен узнать, ты меня хорошо знаешь». А Гаврюша – никак. Не реагирует абсолютно, забился и сидит там. Привели они своего пса, Иннокентий Михайлович говорит: «Посмотри, твой товарищ, ну, пойдем вместе гулять». Ни на каких товарищей Гаврюша не реагирует, мол, понятия не имею, сижу в углу, ничего не знаю. Иннокентий Михайлович вдруг вспомнил, что я еще просила его покормить и показала, где лежит еда. А поскольку это порода кокер-спаниель – вечно голодная, пес может есть, не переставая. Иннокентий Михайлович кусочками из мяса выкладывал ему дорогу до двери, и он, съедая через каждый метр по кусочку, таким образом выходил из угла. Гаврюше все-таки надели ошейник, вывели. Иннокентий Михайлович мне потом говорит: «Верочка, одной порцией не обошлось». Надо думать, Гаврюша сожрал все, что там было…

Ничего не осталось у меня, кроме теплых, чудесных и благодарных воспоминаний, потому что ведь это счастье, когда жизнь каким-то образом сводит с такими людьми, с людьми такой мощности. Замечательные воспоминания у меня остались об Иннокентии Михайловиче, о Саломее Михайловне, и тепло к Маше и Филиппу, разумеется.

Владимир Меньшов

Как оказалось, что Иннокентий Михайлович сыграл самого себя в фильме «Москва слезам не верит»? Был такой эпизод в сценарии Валентина Черных, там героиня Ирины Муравьевой захотела героине Веры показать разъезд около посольства, чтобы представить перед ней красивую столичную жизнь. Машина посла Аргентины, машина посла Германии, какие те костюмы надевают. Признаться, я никогда не видел любопытствующих около этих посольств, видимо, человек напридумывал просто из головы эту историю. Но когда дело стало приближаться к съемкам, я понимал, что этот эпизод, он как бы без особого смысла, он равен самому себе. Красивая жизнь и есть красивая жизнь. Хотелось продолжения, тем более, у нас двухсерийный фильм – чтобы из этого эпизода возникло продолжение, и чтобы появились мысли о том, как устроена жизнь. Этого я в том эпизоде не усматривал.

И пришла мысль, что в первой серии они встречают некоего еще неизвестного артиста. Пришлось делать, конечно, натяжку некоторую, потому что у нас дело происходит в 1958 году, а Смоктуновский в конце 1957 года сыграл князя Мышкина в «Идиоте». И тогда у него уже была репутация гения.

Дело в том, что у Иннокентия Михайловича биография не такая простая, как ее в книжках описывают. У него есть целый ряд фильмов, он каким-то образом устроился на «Ленфильм», и был целый ряд фильмов, в которых он превосходно играл со звездами нашего кино. Был такой фильм «Рядом с нами», где он играл с Быковым, с Юматовым, с Ефремовым. Был такой фильм «Шторм», где он играл старика, играл очень хорошо. Это было все еще до или сразу после «Идиота». Но, в принципе, появившись в «Солдатах», снявшись в них в 1955 году, он уже приобрел репутацию. Но он не очень прозвучал, до «Идиота» он не прозвучал так громко, хотя о нем писали, писали в столичных газетах, как о сильном актере.

Иннокентий Михайлович несколько делал себе биографию, прямо скажем, не просто, а несколько делал. И то, что ему не нравилось, он из нее выбрасывал. Короче говоря, для фильма «Москва слезам не верит» мы подумали, что хорошо бы это был Смоктуновский в то время, когда он еще не знаменит, не на слуху его имя. А потом на Иннокентия Михайловича сработает и имя, и время. Я приглашал Смоктуновского без всякой надежды на успех, но он согласился. Пришел на съемку, мы на него смотрели как на божество, но оказался он вполне нормальным артистом. И я не помню, по какой причине мы переснимали этот эпизод, что-то у нас не получилось в первый раз, с камерой что-то произошло. Но для меня это было очень важно, я молил Бога, чтобы Иннокентий Михайлович согласился во второй раз сняться, и он согласился.

Дело в том, что ему всегда нужны были деньги, и тогда он нам сразу говорил про какую-то двойную оплату, и директор исхитрялся. Действительно, содержать четырех человек на актерскую зарплату было не так легко, хотя он без конца снимался, но не хватало. В общем, он снимался у нас две ночи. Особенно второй раз, когда снимали, было очень уже морозно, и мы следили, чтобы пар не шел изо рта. Вроде пар не шел, но было очень холодно. Но когда мы закончили съемку, я сказал «стоп», и стал падать снег.

А потом переезжаем сюда, в эту квартиру, и я увидел рядом машину, кто-то остатки перевозил, и там Иннокентий Михайлович. Я удивился и говорю: «А вы здесь что делаете?». И он даже с некоторой обидой, с вызовом ответил: «У меня здесь квартира, если не возражаете». Потом мы поднялись наверх и выяснилось, что мы соседи, стенка в стенку.

Более того, Юля, наша дочь, заканчивала тогда студию МХАТ и получила приглашение в Московский художественный театр. И мы были на спектакле «Эквус», где они со Смоктуновским играли.

Он часто у нас был, особенно на первых порах, часто заходил. Однажды здесь еще у нас был один сосед, потом все уже съехали, только мы остались, был сосед,