— В последнее время достаточно часто, — ответилаОльга Варсанофьевна, — домой не торопился. Здесь посидит, на крышу ходил.

— На крышу? — очнулась Лена. — Зачем накрышу?

Старушка рассмеялась.

— Это у нас с братом Васей еще в детстве такая играбыла. Вот пойдемте. — Она прошла в соседнюю комнату.

Там стояли только кровать, письменный стол и большой фикус вкадке.

— Ой, — Надежда бросилась к фикусу как к близкомучеловеку, — сто лет его не видела, думала, больше фикусов ни у кого неосталось!

Ольга Варсанофьевна выглядела очень довольной.

— Куда же он денется? Так с ним вместе и живем.

Окно было странной формы — низкое, полукруглое.

— Открывайте, Надя, смелее!

Они выглянули в раскрытое окно. Квартира Ольги Варсанофьевнырасполагалась не совсем на пятом этаже, а как бы на четвертом с половиной, вмезонине. Из окна можно было вылезти прямо на крышу и оказаться в маленькомзакутке. С одной стороны он был отгорожен глухой стеной соседнего шестиэтажногодома, а с другой от всей остальной крыши его отделяла железная решетка.

— Это управдом во время войны поставил, —объяснила Ольга Варсанофьевна, — там склад был на чердаке… А когда мы сбратом маленькие были, то по всей крыше можно было бегать.

В закутке еще оставались старые деревянные ящики для цветови прохудившиеся кастрюли.

— Пока тетя Аглая здесь жила, у нее целый огородбыл, — вспоминала Ольга Варсанофьевна, — да и я цветы любила сажать.Мама садик наш называла Аркадией… Но теперь уж трудно мне…

— Я к вам в мае приду и посажу, — живооткликнулась Надежда, — и семена принесу. Такой садик сделаем —залюбуетесь!

— Спасибо вам, Надя. А вон там у нас с братом тайникбыл. — Она показала в угол. — В стене кирпич вынимается. И Саша,конечно, про тайник знал. Вы, Лена, помоложе, ну-ка посмотрите, что там.

Лена, обменявшись взглядом с Надеждой, вылезла на крышу. Вотнужный кирпич в углу. Лена осторожно вынула кирпич и вытащила из углубленияплоскую жестяную коробочку. Коробочка была старая, наверняка он выпросил ее утой же Ольги Варсанофьевны. Сверху лежали деньги, около пяти тысяч долларов,паспорт, естественно, фальшивый, с фотографией Александра Строганова,авиабилет, не на ту дату, что у Лены, а позже, и не в Лондон, а в Вену, ималенький листок тонкой, почти прозрачной бумаги с напечатанной на нем цепочкойцифр. А сверху на листке был адрес — Лондон, «Лайон-Банк», Флит-стрит, 18.

Лена быстро выхватила листок из общей стопки и закрылакоробочку. В комнате она показала содержимое коробки Ольге Варсанофьевне. Та невыразила особого удивления, только горестно покачивала головой.

— Он говорил: тетя Оля, если узнаешь, что меня убили —не верь, даже если по телевизору своими глазами увидишь — все равно не верь.

Я потом к тебе сам приду и все объясню.

— Убили его, — Лена уже плакала навзрыд, —милиция точно установила.

— Я знаю, — вздохнула Ольга Варсанофьевна, —раз не пришел, значит, несчастье случилось.

А ты, девочка, успокойся. Его уж не вернешь.

— Я хочу знать, кто его убил! — упрямо проговорилаЛена сквозь слезы.

Ольга Варсанофьевна взглянула на Надежду, та беспомощноразвела руки — что тут сделаешь?!

— Что будем делать с этим? — обратилась Надежда кстарушке, указывая на коробку. — Деньги все-таки…

— А зачем они мне? — живо откликнулась та. —Пусть там и лежат до случая. Только вот что, — она посмотрела Лене вглаза, — Надя говорила, у тебя неприятности. — Она наугад разделилапачку денег пополам и сунула их Лене:

— Это на крайний случай. Знаешь, бывает, пустяккакой-то, а поможет.

Потом она вдруг обняла Лену и поцеловала.

— Береги себя, он тебя любил…

У Лены не было ни сил, ни желания разубеждать старушку.

Раздался звонок в дверь.

— Кто еще? — побледнела Надежда, — Лена, идив ту комнату.

Ольга Варсанофьевна уже беседовала с нежданной гостьей.

— Надя, идите сюда, это по вашу душу!

В прихожей стояла женщина помоложе Надежды, но в глазах унее было такое, что она казалась глубокой старухой. В глазах у женщины былогоре, причем не сиюминутное, не только что случившееся, а давнишнее, но такоесильное, что привыкнуть к нему невозможно.

— Познакомьтесь, Надя, соседка моя, Инна.

Беда у нее, просит вас о помощи.

— Ольга Варсанофьевна, вы уж сами расскажите, а япобегу. — И Инна помчалась вниз по лестнице.

— Ох, Надя, такое у женщины несчастье, что врагузлейшему не пожелаешь. Она сына одна растила, ушел он в армию, попал в плен вЧечне, и после этого с головой у него не в порядке, тронулся умом от ужаса.Всего девятнадцать лет мальчику.

У Надежды сжалось сердце, она в который раз мысленнопоблагодарила Бога, что он послал ей дочку, а не сына, хоть этих материнскихстрахов она избежала.

— Сначала совсем плох был, потом стал мать узнавать,потом вдруг ухудшение, лежит как мертвый, предлагали в больницу забрать, Иннане дала, — с горечью продолжала старушка, — а третьего дня вдругвстал, по дому ходит, бегает прямо, все хватает, но совершенно ничего несоображает, прямо хуже младенца. И сильный такой, не справиться с ним. Оставитьодного ни на секунду нельзя — дом подожжет или над собой что сделает. Иннабоится, что соседи узнают, вызовут из психбольницы транспорт, заберут сына, тамон навсегда и останется. И просит она тебя хоть временно продукты покупать,лекарства. Она заплатит.

— Да мне нетрудно, все равно в эту парадную хожу.Завтра к ней с утра зайду.

Опять раздался звонок в дверь.

— Да что это сегодня ко мне прямо нашествие! —удивлялась старушка.

На пороге стояли «Дионисы», как всегда, двое.

Они принесли Ольге Варсанофьевне документы по открытиюблаготворительного фонда имени композитора Верстовского.

— Спасибо, молодые люди, но сегодня уже поздно, я ужсама потом просмотрю, а вы приходите утречком. Дам вот моих знакомых подвезите.

При виде Лены «Дионисы» оживились и выразили согласие.

— Всегда пожалуйста! — галантно воскликнулстарший.

В машине Надежда безапелляционным тоном сказала:

— Сначала подвозим девушку!

«Дионисы» разочарованно подчинились. Они с шиком подвезлиЛену прямо к подъезду и задержались немного, расспрашивая Надежду, как ехать кней.

Лена вошла в полутемный подъезд, и тут же из угла к нейметнулись какие-то тени. Один из нападавших ударил ее в живот, другой сталвырывать сумочку. Лена завопила как резаная, моля Бога, чтобы «Дионисы» сНадеждой не успели уехать. Сумочку она инстинктивно прижала к себе и вцепиласьв нее, что было сил. Один хулиган отнимал у нее сумку, другой бил куда попало.