— Давайте скорее поедем, не надо тут долгостоять. — Она не хотела, чтобы банковские видели, в чью машину она села.

Дойдет до Костромина, неизвестно, как он отреагирует. Ленане хотела вмешивать в свои неприятности постороннего человека, хотя человекявно был не прочь вмешаться. Он смотрел на нее абсолютно обалдело. Еще бы, припервой встрече она показалась ему совершенной замарашкой, растрепанная, срастекшейся тушью, а сейчас перед ним сидела интересная молодая женщина, дорогои со вкусом одетая. Они поехали, Лена сама указала ему маленькое недорогоекафе, она не хотела вводить его в лишний расход — судя по далеко не новым«Жигулям» и скромной одежде, он был человек небогатый. За чашкой кофе Ленаизложила ему свою просьбу. В первый момент он растерялся, и она тут жепожалела, что позвонила ему утром. Но потом он закивал — да, да, конечно, онпопробует, найдет знакомых. Лена поняла, что нет у него никаких полезныхзнакомств, просто он не может ей отказать, потому что иначе они больше неувидятся.

— Сережа, если вы откажетесь, я не обижусь, толькоскажите мне это прямо сейчас, время дорого.

Но он достаточно уверенным тоном сказал, что все будет впорядке, только дайте ему два дня, он весь город на уши поставит. После этогоЛена сочла своим долгом развлекать его весь вечер. Она расспрашивала его ожизни, он осторожно отвечал, что работает в маленькой фирме, живет один.

— А кто это к телефону подходил?

— Соседка. Такая, знаешь, везде все подслушивает. Такчто лучше я тебе сам буду звонить. — Они как-то незаметно перешли на «ты».

Потом они долго болтали о пустяках, выпили по две чашкикофе, Лена даже на время забыла о своих неприятностях. Он отвез ее домой, ивесь вечер в его глазах читалось искреннее восхищение.

Инна Казакова стояла возле телефона и собиралась с силами,чтобы позвонить на работу. После того случая, когда на нее напал в собственнойквартире убийца, она на работе не появлялась. На следующий день, когда,проснувшись, она увидела, что Павлик лежит в постели как мертвый, она позвонилаСветлане Анатольевне, крикнула в трубку, что пусть с ней делают что хотят, нона работу она выйти не может, и бросила трубку, не слушая ответа. Потомначались кошмарные дни, когда сын лежал полутрупом и врачи пожимали плечами.Иногда Инна вспоминала о работе, ждала, что позвонит Светлана и закатитскандал.

Светлана так и не позвонила, а Инна махнула рукой на работу,ей было не до этого. Время шло, надо было что-то решать. Инна поймала себя намысли, что почти жалеет о тех днях, когда Павлик неподвижно лежал на кровати.Тогда она могла оставить его ненадолго, сходить в аптеку, в магазин, современем поручить его тете Даше и пойти на работу, потому что деньгикатастрофически таяли. Но теперь об этом не могло быть и речи.

Сын встал, он все время бегал по комнате, суетливо хваталвещи, ломал, бил посуду, он мог поджечь квартиру, если бы Инна не убираласпички, мог порезать себя ножницами или бритвой. Нужно было все время держатьего в поле зрения, он был страшно возбужден и засыпал ненадолго, на несколькочасов. Врачи опять пожимали плечами и неуверенно предлагали поместить его вбольницу, Инна отказывалась из последних сил, понимая, что долго она непродержится и все равно дело этим кончится.

И теперь она опять звонила в офис, надеясь, что ей удастсявымолить у Светланы отсрочку еще на несколько дней.

На звонок ответила сама Светлана Анатольевна. Узнав голосИнны, она побагровела и так стиснула телефонную трубку, что хрупкая пластмассачуть не треснула. Инна не могла видеть ее реакции и обратилась к ней спросьбой:

— Светлана Анатольевна, моему сыну стало намного хуже,я не смогу сейчас ходить на работу. Позже я сделаю все, что нужно…

— Можешь сидеть со своим придурком сколько влезет,фирма в твоих услугах больше не нуждается. — Голос Светланы напоминалшипение кобры перед тем, как плюнуть ядом. — Только помни, дорогая, что уменя столько бумаг, подписанных тобой, что упечь тебя в тюрьму хватит за глазаи за уши. Ты у меня на крючке, помни это! Только попробуй растрепать кому-нибудьпро все — что делала, куда ездила… Слово скажешь — конец тебе! — ИСветлана швырнула трубку на рычаг.

Светлана была явно не в себе и наговорила лишнего, но Иннабыла, если можно так выразиться, еще более не в себе, поэтому слова Светланыпро тюрьму оказались для нее последней каплей.

Она побледнела, на глазах выступили слезы, руки затряслись.Она едва повесила телефонную трубку, как раздался звонок в дверь. Иннавздрогнула и нетвердыми шагами подошла к двери.

— Кто здесь?

— Это я, Надежда Лебедева. Я принесла продукты.

— Ох, простите меня, Надя, я сейчас.

Надежда вошла в квартиру и заметила, в каком Инна состоянии.Она проводила хозяйку на кухню, усадила на стул. Из комнаты доносилсябессмысленный смех Павлика.

— Все так же? — кивнула Надежда на дверь. —Не лучше?

— Какое там! — Инна махнула рукой. — Еще хужестало.

— А врачи что?

— Да ничего. Говорят, надо колоть.., вот. — Иннапротянула Надежда рецепт, лекарство было написано очень неразборчиво. — Ая узнавала, оно успокаивать-то успокаивает, да только при длительном примененииразрушает мозг, и человек становится полным идиотом.

— Ужас какой! Не соглашайтесь, Инна, ищите другихврачей, не может быть, чтобы никто не помог! Хотите, я вам порекомендую. Есть уменя знакомый. Не близкий, случайно мы с ним в прошлом году столкнулись, докторКрылов, он консультирует, сюда может прийти. Не бесплатно, разумеется, но…

— Да, конечно, — вздохнула Инна, — но у меняскоро и на еду не хватит. Только что звонила — с работы меня уволили.

— В коммерческой фирме работали? — догадаласьНадежда.

— Да, у подруги школьной, — горько улыбнуласьИнна, — вот мне за дружбу и… Спасибо вам, Надя, извините, что я из-заСветланы сорвалась. Как раз я ей сейчас звонила, просила подождать с увольнением,а она, ведь знает, что с Павликом несчастье, так нарочно по самому больномубьет.

— Бывают такие люди жестокие…

— Да уж, таких сволочей, как наша Светлана Анатольевна,поискать! Человеческих чувств она никогда не испытывала. У самой муж недавнопогиб, ей — хоть бы хны. Для приличия даже не горевала. Сколько я на нееработала, а она теперь подставить меня хочет, в тюрьму посадить! Пугает, а чтоя ей плохого сделала?

— И какая ей радость от того, что вы в тюрьмеокажетесь?

— Не знаю, по подлости характера, должно быть.

«Так не бывает», — подумала Надежда, но ничего несказала.

Она ушла, пообещав зайти завтра пораньше.

Сергей позвонил не через два дня, а на следующий день.