новом, но все они были уверены, что именно их бог настоящий. Впрочем, как и в любой религии. Верю, значит, так оно и есть. Истина в последней инстанции.

– Вроде их сегодня не было, – промямлил Тоша. – Моя мама бы слышала.

Я закатил глаза. Эх, Тоша, Тоша…

После визита сектантов сама соседка спешила явить свой разгоряченный лик моему деду и с порога начинала восхвалять людей, с которыми только что пообщалась. Делала она это старательно и яростно, чтобы убедить старика в том, что бог не только есть, но еще и некто способен с ним общаться на доверительном уровне. Однако этому самому некто нужны деньги, а потому нам всем, то есть всем, кто с ней знаком, необходимо продать квартиры и ценные вещи, и отнести все вырученное посланнику бога на земле. Хорошо хоть не сыну Господнему, а то мало ли кем себя эти безумцы мнят.

Дед же спокойно слушал, кивал и тихо вправлял промытые мозги, отпаивая соседушку травами. Так он ждал результата, а потом охотно соглашался со всеми возмущениями и проклятиями уже в сторону самих фанатиков. Он делал вид, что верит в клятвенные заверения гнать сектантов в шею при встрече или вовсе не открывать дверь – ага, никакого доверия незнакомцам. Да-да. Проходили. Но все в этой схеме понимали всю абсурдность и лживость ситуации, а потому я не представляю, как дед ее терпел до сих пор. Да и зачем?

Каждый раз ее хватало ненадолго, и все начиналось с самого начала. Так что если бы не дед, то жить ей где-нибудь в глуши и поклоняться неизвестным псевдо-святым. Если не хуже. Могут ведь и вовсе оставить на улице, заставить просить милостыню или отправить на прииски, как в одной книге.

– Не смешно, – поморщилась она, старательно выделив каждую букву, словно мысленно ставила после них точки – гвозди. Да, я наступил на больную мозоль. Даже можно сказать, станцевал на ней. – Вы, Александр, всего лишь ребенок и не осознаете всего масштаба и ужаса того, что творится не только в мире, но и у нас под носом, – тыкнула в меня пальцем.– Вырастите – поймете. А пока… – она нахмурилась. – Владлен Константинович, где вы? – прокричала вглубь квартиры. Голос ее стал мягче и слаще, будто патока. Чуть наклонилась вперед. Без сопровождения она не шла дальше коридора – хоть что-то хорошее.

Котя тут же высунулась из комнаты, но наученная горьким опытом женщина больше не снимала тапочки в нашей квартире.

Или это только к нам она не заходит самовольно? Все же другие жаловались, что она может и в уборную влететь. Или… Нет, все же подслушанные разговоры – это зло. Никогда по ним не установишь правду, ведь каждый лжет ради своей выгоды. А кто-то просто иначе не может, любит приукрашать свои рассказы, чтобы его слушали.

Ну что ж, жертве спастись не удалось. Я услышал тихий вздох и усмехнулся. Дед всегда ворчал, но продолжал покорно общаться с соседкой и приходить той на помощь. Такая у него натура. Хотя мне она больше напоминает безграничное чувство вины. Но перед кем?

Только перед самим собой если. Как говорила бабушка: «Если мне доведется повидаться с богом, и он спросит меня, перед кем я больше всего виновата, то я отвечу, что только перед собой, ведь любой мой поступок оставлял след именно на моей душе». Так что все в этом мире эгоисты, живущие ради себя и отвечающие только за себя. Остальные люди не их дело.

– Иду-иду, Светочка, – проскрипел дед и нарочито медленно направился к двери. Меня всегда это забавляло. Однако сейчас мои мысли переключились на мать. Обычно она приходит раз в два дня, но сегодня не нарисовалась. Видимо что-то показалось ей более интересным. Если… не мое дело. Все равно придет. Завтра, послезавтра, через неделю. Придет. Я уверен, что с ней все в порядке. Она сможет справиться с любой ситуацией.

Задумчиво покрутил в руках плеер. Странно все это, странно. Или как говорила небезызвестная Алиса: «Всё страньше и страньше! Всё чудесатее и чудесатее!». И мне крайне это не нравится. Да и поделиться своими мыслями с друзьями я не могу. Например, тот же Тоша, стоит ему только услышать о Верочке, растекается по мирозданию, превращаясь во влюбленное желе. А Соха… Соха – это Соха. Добавить больше нечего. Про чувства – это не к нему.

– А Вера…? – тут же смущенно начал Антон, словно услышал мои мысли, удивился своей наглости и покраснел еще больше. Спрашивает ведь постоянно, а все равно жмется, как девица на первом свидании.

Да-а, Ромео уже не тот. Этот будет тихо вздыхать в уголочке, посвящая стихи образу недоступной возлюбленной, и страдать. Никакой уверенности и решительности на любовном фронте. Зато влаги хоть отбавляй – его слюнями и слезами можно создать новый океан. Океан Антон. Соленый и противный.

Но если бы яд предложили Тоше, то он бы сначала посоветовался со всеми, усомнился и продолжил жить, как раньше, мечтая, что любимая сделает все за него. Так что роль принцессы из сказки – его, а не Верина.

Нет повести печальнее на свете, чем повесть об Антоне и Вер… Нет, не красиво звучит.

– Верочка уже убежала, – полуобернулась Светлана, и мы прочли в ее взгляде острое желание того, чтобы мы поступили точно так же и не мешали взрослым людям общаться и пить припрятанную медовуху. Дед, конечно, как обычно все выльет в многострадальный фикус, согласно покивает и спровадит соседушку в ее квартиру, но… Так сказать его миссия на этом будет выполнена, и все останутся довольны друг другом. До следующей встречи.

И мы в этой схеме явно лишние. Тем более у нас и свое дело имеется. Нужно показать Тошке чудо, пока Соха не укатил за новой добычей. Все же вчера он казался мне чересчур нервным, встревоженным и даже на что-то злым. Будто ожидал чего-то плохого. Одно радует – его гнев был направлен не на меня. Иначе…

Я сглотнул.

Хотя куда он денет чудо? Все же…Я передернул плечами и постарался не думать.

Я бы уже избавился от него. Кто знает, что Соха не решил так же? Никто. А потому я мягко подтолкнул Тошу за порог и закрыл дверь, будто поставив некую черту.

Впрочем, любой другой человек, мечтал бы владеть созданием, что поймал Ларс. Достаточно взгляда, чтобы попасть под чары.

– Интересно, куда ушла Верочка, – мечтательно протянул он, как только мы вышли из подъезда, и устремил влюбленный взор вверх, к