Уварова вздрогнула и проснулась с колотящимся сердцем. В комнате царила та неполная, прозрачная городская темнота, когда снаружи что-то отсвечивает, а по стенам и потолку плавает слабое сияние. Она поняла, что ей срочно нужно в туалет. Очень вовремя петух ее разбудил.

Уварова села, свесила ноги, обула босоножки, потому что брезговала чужими тапками, а ходить босиком в холостяцкой квартире не решалась. Подсунув расстегнутые ремешки под ступни, она тихонько встала. Сердце ее перестало биться, как будто его внезапно стиснули в кулаке. В горле застрял горячий ком, не позволяющий крикнуть или хотя бы сделать вдох.

Ее взгляд был прикован к темной человеческой фигуре в соседней комнате. Судя по сложению, это был мужчина. Он что-то запихивал в рюкзак. Если принять во внимание шелест и очертания, это были бумажные страницы.

Человек, забравшийся в чужую квартиру на третьем этаже, искал не золото, не деньги, не какие-то иные ценности. По непонятной причине его заинтересовало уголовное дело, заведенное на гражданина Туманова, подозреваемого в совершении предумышленного убийства. Склонившись над рюкзаком, он не замечал стоящую за дверным проемом Уварову. Но долго так продолжаться не могло. Она понимала, что стоит ему поднять взгляд, как ее молочно светящееся тело тут же привлечет его внимание.

— Андрей, — позвала она, решившись.

Раз уж ночной грабитель все равно ее увидит, то пусть это произойдет, когда она будет находиться под защитой мужчины.

Человек с рюкзаком повернул голову. Уварова инстинктивно приняла позу купальщицы, застигнутой на берегу в чем мать родила.

Андрей даже не шелохнулся. Его дыхание оставалось ровным и безмятежным, спина мерно покачивалась в такт. Ему снилось, что он идет по совершенно безлюдной улице, одетый по-зимнему, но почему-то в одних носках. На голове странная шапка, привязанная леской, чтобы не унесло, хотя никакого ветра не было. Чувство тревоги переполняло его. Какая-то опасность таилась за каждым кустом, в каждой подворотне.

Повернувшись, он увидел, что рядом трусит худая кляча с торчащими ребрами, окликая его.

— Андрей!

Человек ловко забросил рюкзак за спину и сделал шаг вперед. Взвизгнув, Уварова запрыгнула на кровать, толкнув Андрея.

— А?

Он приподнялся, моргая.

— Вор! — крикнула Уварова. — Проснись!

Незнакомец замер, размышляя, как ему быть. Уварова отчетливо видела нож в его руке. Опущенное вниз лезвие серебрилось в свете уличного фонаря.

Андрей отреагировал очень быстро и решительно. Вместо того чтобы хлопать глазами и задавать вопросы, он сунул руку в щель между матрасом и спинкой кровати и вытащил длинноствольный пистолет.

Для грабителя это послужило сигналом. Он развернулся и пропал из виду. Андрей, не теряя ни секунды, спрыгнул с кровати, больно ударив Уварову локтем в бок.

— Осторожней! — возмутилась она, что, конечно же, прозвучало чрезвычайно глупо в данной ситуации.

Андрей даже не обернулся. Когда он выскочил в гостиную, там уже никого не было, только прозрачная гардина слегка шевелилась на балконной двери.

— Он забрал дело! — подсказала Уварова из спальни.

Держа пистолет возле бедра, чтобы противник не схватил его за вытянутую руку, Андрей выбежал на балкон. Внизу хрустели и шелестели виноградные лозы, протянувшиеся к перилам от самой земли. Отец обожал прохладную тень летом и много лет подряд пестовал специально высаженный дикий виноград. Не учтя, что облегчает тем самым задачу злоумышленникам, решившим забраться в квартиру.

Стальная проволока была протянута от земли до перил, прикрывая довольно широкий карниз между вторым и третьим этажами. Человек с рюкзаком уже добрался до этого выступа и теперь раздвигал густую листву, готовясь продолжить спуск.

Андрей не думал о том, что подвергает свою жизнь опасности. Мысли были четкими и очень конкретными.

Стрелять нельзя, посадят. Хорошо, что уснул в трусах. Надо поймать этого типа. Он причастен к убийству Никольникова. Взяв его, я узнаю правду.

Мыслительный процесс происходил параллельно, абсолютно не мешая действиям. Перебросив ногу через перила, Андрей опустился ниже, схватился за железный костыль и прыгнул, повиснув на одной руке. Тело безошибочно вспомнило путь, проделанный в детстве дважды, когда Андрея в наказание запирали дома без права гулять. Это было очень давно, но мозг сохранил очередность действий и отдавал точные команды.

Грабителю приходилось тяжелей, особенно после того, как его рюкзак запутался в зарослях и на его освобождение он потратил несколько драгоценных мгновений. Этого времени хватило Андрею, чтобы, качнувшись, дотянуться босыми ногами до карниза, ухватиться руками за толстую многолетнюю лозу, опять повиснуть и, наконец, разжать пальцы.

На землю они спрыгнули почти одновременно. Грабитель, преодолевший в прыжке пару метров, приземлился, мягко присев, выпрямился и кинулся бежать. Андрей, висевший выше, не удержался на ногах и упал на бок.

— Стой! — крикнул он, прекрасно понимая, что останавливаться никто не собирается.

И действительно, похититель документов находился уже достаточно далеко, когда Андрей вскочил, чтобы начать погоню. Его фигура мелькала среди теней, отбрасываемых древесными кронами. Андрей попробовал бежать так же быстро, но сразу же наступил на что-то острое, а потом еще зацепился за выступающий асфальт ногтем большого пальца. Боль была такая, что он невольно запрыгал на одной ноге и потерял беглеца из виду.

Приглушенно заработал автомобильный двигатель, в глаза ударил свет фар. Прикрываясь ладонью, Андрей прицелился. Это было чисто механическое движение — стрелять он не стал. Он понимал, что ответов на многочисленные вопросы полиции у него не будет… Где он взял оружие? Почему открыл огонь, если его жизни не угрожала опасность?

Хуже всего, что такие вопросы станут задавать после того, как упрячут Андрея за решетку. А там и дачная перестрелка всплывет, и потасовка во дворе Людмилы. Навесят срок, потом доказывай, что ты не верблюд…

Пошарив по земле глазами, Андрей увидел драный полиэтиленовый пакет, завернул в него пистолет и побрел обратно.

Голова Уваровой торчала над перилами балкона, свесившись вниз.

— Ну что? — спросила она.

Ее тихий голос был слышен совершенно отчетливо, несмотря на разделяющее их расстояние. Андрей прекрасно знал, как хорошо и далеко разносятся любые звуки в ночном воздухе. Дай бог, чтобы никто из соседей не страдал бессонницей и не отличался повышенной бдительностью.

— Ключи брось, — негромко попросил Андрей.

Пока Уварова отсутствовала, он поднял ногу и осмотрел поврежденный палец. Из-под ногтя текла кровь. Не самой обильной струей и уж точно не последним из тех потоков, которым предстояло пролиться в ближайшем будущем.

Разум Андрея отвергал такую вероятность, но сердце подсказывало совсем иное.