— Я назвала бы такого джентльмена блестящей партией, — предложила миссис Халл.

— Господа с хорошей репутацией, — подала голос мисс Мейтер.

— Идеальные любовники, — бросила Элизабет.

Это дерзкое слово вызвало возмущенный ропот подруг.

Насмешливо улыбаясь, Элизабет перевела взгляд на доктора, должно быть, в надежде, что тот тоже не преминет выразить свое неодобрение.

Майкл посмотрел ей в глаза.

— Я всегда ценил в женщинах искренность. — Победная улыбка Элизабет увяла. — Однако если ваш идеальный любовник станет руководствоваться сводом правил, я посоветовал бы вам метить выше. — Взгляд Майкла скользнул вниз и задержался на ее губах.

Лицо Элизабет залилось краской. Опустив глаза, она смяла в пальцах незаконченный бумажный цветок.

«Да, — усмехнулся про себя Майкл, — не забывайте, как вам когда-то пришлись по вкусу мои губы».

— Наверное… — Элизабет осеклась и откашлялась. — Возможно, нам лучше поговорить о других вещах, пока с нами мистер Грей. Не хотелось бы заставлять его скучать.

— О, я и не думал скучать. — Майкл поднялся, вызвав удивленные взгляды мисс Мейтер и миссис Халл. Элизабет не заметила его движения. Она не отрывала глаз от истерзанного цветка.

Пройдя мимо нее и нарочно задев ее юбки, Майкл потянулся за чайником.

— О, позвольте одной из нас налить вам чаю, — тотчас вмешалась миссис Халл, однако ближе всего к столику сидела Элизабет. Подняв голову, она взглянула на Майкла, но не сделала попытки помочь.

— Хотите послушать мои правила? — спросил он, стараясь говорить так тихо, чтобы не слышали другие.

Губы Элизабет приоткрылись. Она неотрывно смотрела на Майкла, а он на нее. Разве у него был выбор? Никогда прежде не встречал он таких изумительных глаз. Переменчивых, откликающихся на малейшее изменение света. Теперь они казались ярко-зелеными, в тон ее платью.

Определенно из затеи с дружбой ничего не вышло.

— Хотя, пожалуй, я лучше сперва ознакомлюсь с вашими правилами, — произнес Майкл и добавил, повысив голос: — Продолжайте, миссис Халл. Что еще значится в вашем списке?

Элизабет обернулась к притихшим подругам.

— Я нахожу слово «любовник» весьма неприятным, — немного помолчав, пробормотала Мейтер. — Но признаю, возможно, «господа с хорошей репутацией» звучит нескладно. Или не совсем точно.

— Почему бы не сказать «холостяк, достойный внимания»? — проворковала миссис Халл. — Знаете, Лиза пригласила несколько интересных мужчин!

Майкл неловким движением опрокинул пустую чашку. Элизабет проворно подхватила ее. На мгновение их паль встретились.

От этого невинного прикосновения у Майкла перехватило дыхание. Пожалуй, в последний раз такое случалось с ним в тринадцать лет. Тело его мучительно напряглось.

Прелестно! Только этого ему недоставало. Пылать от вожделения на глазах у дам, в этой розовой комнатке, похожей на музыкальную шкатулку.

— Благодарю, — процедил он сквозь зубы.

Элизабет отстранилась, откинувшись на спинку кресла.

Под ее пристальным взглядом Майкл наполнил чашку, поборов искушение плеснуть кипятком себе на руку. Ожог заставил бы его отвлечься от нескромных мыслей.

— Смотрите-ка, редкое зрелище, — проворчала мисс Мейтер.

«Боже милостивый, неужели она заметила…» — ужаснулся Майкл.

— Не часто увидишь, как мужчина разливает чай, — продолжала секретарь, и Майкл, облегченно вздохнув, поставил на место чайник.

— Верно, — согласилась Элизабет. — Возможно, в одном из правил следует коснуться мужской бесполезности. — Ее голос оживился, повеселел. Казалось, она уже полностью совладала с собой. — Разве не чудесно, когда мужчина может быть полезен?

Майкл мысленно усмехнулся, возвращаясь к своему креслу.

— Это редкий сорт чая. — Он отпил глоток чая. — Превосходный улунг.

— Вздор, — не согласилась миссис Халл. — Возможно, мистеру Грею и не составит труда налить себе чаю, но джентльмены, для которых пишутся наши правила, принадлежат к кругу, не привыкшему обходиться без помощи слуг.

Миссис Халл понемногу начинала раздражать Майкла.

С каждой минутой эта особа становилась все несноснее.

— В самом деле? — удивился он. — Вы полагаете, будто мужчины из высшего общества настолько неловки, что не могут налить себе чаю, не промахнувшись мимо чашки?

— Дело не в том, что они недостаточно ловки, сэр. Видите ли, люди нашего круга живут совсем иной жизнью. Просто мужчины никогда не наливают себе чай. Сказать по правде, думаю, они вообще редко пьют чай, разве что в женском обществе.

Майкл едва не поперхнулся.

— Разумеется, — согласился он. — Спиртное на завтрак, обед и ужин, верно? А воду они тоже приберегают для смешанной компании?

Миссис Халл одарила его снисходительной улыбкой.

— Вы бы поразились, узнав правду. Вы понятия не имеете, как любят потворствовать своим слабостям мужчины, располагая временем и средствами.

«Силы небесные, — вздохнул про себя Майкл. — Быть может, одна из причин, почему развалилось великое множество браков, — упрямое нежелание женщин признать, что мужчины тоже принадлежат к роду человеческому».

— В таком случае я мог бы предложить вам новое правило, миссис Халл. Всякий достойный мужчина должен налить вам чаю, когда вы попросите.

Звонко рассмеявшись, миссис Халл запоздало прикрыла рот ладонью, чтобы приглушить смех.

— Мистер Грей! Кажется, вы неверно поняли цель наших правил.

— А мне понравилось предложение, — возразила мисс Мейтер. — Прекрасное испытание на галантность.

— Да-да, — согласилась Элизабет. — Только непременно потребуй, чтобы в чай добавили сливки и сахар.

Миссис Халл презрительно фыркнула.

— Это правило подходит для тех, кто зарабатывает себе на жизнь, как мистер Грей. Но нам с Элизабет нужны мужчины благородного происхождения. Достойные, с утонченным вкусом и изысканными манерами! А не какие-то лакеи, способные лишь прислуживать.

Повисло неловкое молчание, превратившее замечание миссис Халл в откровенное оскорбление.

Затем Элизабет вновь нацепила на лицо ослепительную улыбку, обращенную вначале к Майклу, а после к подругам.

— Я рассказывала вам, как мистер Грей спас жизнь мисс Брауард? Жителям Босбри необычайно повезло, благослови тот день, когда наш доктор решил поселиться здесь!

В ответ послышалось невнятное бормотание мисс Мейтер и миссис Халл, означавшее согласие, но разговор безнадежно увял.

Сжалившись над дамами, Майкл поднялся.

— Я должен идти.