— Это вам, — Чак поставил один стаканчик перед Брюсом, а второй передо мной. Третий он оставил себе.

   — Ты знал, что она придет, — догадался Брюс, — и не предупредил меня.

  — Ты знал, что он – мой отец, и ничего мне не сказал! — выпалила я одновременно с ним.

   — Быстро вы объединились против меня, — хмыкнул Чак. — Сразу видно – общие гены.  

   — Что он здесь делает? — свой вопрос я адресовала Брюсу.

   — Он мой помощник, — пояснил тот. — Он присматривал за тобой по моей просьбе.

  Вот так новость. Но теперь хотя бы понятно, каким образом Чак оказывался поблизости, когда я нуждалась в помощи.

  — Ты даже не сравнивал те слепки аур, что я тебе дала! — обвинила я Чака. — То-то я думала, как ты так быстро управился!

   — Я просто знал, что среди тех энфирналов твоего отца нет, — пожал плечами Чак. — Но я всегда был на твоей стороне и помогал тебе.

  — Та попытка поцеловать меня в баре в день нашего знакомство – тоже была помощью? — сощурилась я.

  — Тебе был нужен иммунитет! Я всего лишь хотел спасти твою жизнь, — ответил Чак.

  — Ну конечно, — фыркнула я. — Ты просто забыл, что я дочь энфирнала и не нуждаюсь в иммунитете.

  — Про поцелуй мне ничего не известно, — вмешался Брюс. — Ты приставал к моей дочери?

  — Ничего подобного! — оправдывался Чак. — Она, между прочим, натравила на меня половину бара. Я еле выжил.

  Я отошла в сторону, чтобы не мешать им выяснять отношения. Разберутся сами, а мне есть над чем подумать.

   С того момента, как пересекла Грань, я была под присмотром. Вот только телохранитель из Чака получился так себе. Кудесник все-таки добрался до меня. Впрочем, с ним мало кто справится. Чаку с ним уж точно не тягаться.

   Но каков! Когда я давала оборотню на проверку слепки аур, он и словом не обмолвился, что знает моего отца.

   Я снова опустилась на стул, так как ноги плохо держали. Всего за какой-то час я выяснила столько нового! Но главный вопрос так и остался без ответа. Рассказ отца не помог мне понять, как нам с Лексом быть вместе. Напротив он уничтожил последнюю надежду. Ведь по всему выходило, что с Мраком не совладать. Он побеждает. Всегда и всех.

   — Она уже несколько дней живет в Альянсе, — сказал Джаспер. — Так продолжаться не может.

  — И что ты предлагаешь? — спросил Лекс.

   Голоса энфирналов доносились из-за двери кабинета. Эва внаглую подслушивала их разговор. Это ужасно некрасиво и даже дерзко, но у нее было оправдание – мужчины обсуждали ее скромную персону.

  А что еще ей было делать? Никто не делился с ней информацией, а речь, между прочим, идет о ее жизни. И памяти. Она до сих пор ничего не вспомнила. Даже собственное имя. Так и осталась чистым листом.

   Эва действительно уже несколько дней жила в штабе Альянса. Ночевала в одном из пустых кабинетов. Диван там был вполне удобный, она не жаловалась. Все лучше, чем на Одиноком острове. Вот туда она точно возвращаться не хотела.

  — Обратно на остров ее отправлять нельзя, — услышала она голос Джаспер и мысленно его возблагодарила.

  Этот беловолосый энфирнал был ей симпатичен. Поначалу он относился к ней насторожено, но постепенно лед между ними таял. В последние дни они общались как старые знакомые.

  — Я спрошу еще раз, — раздался из-за двери голос Лекса, — что ты предлагаешь?

   Эва затаила дыхание в ожидании ответа. Это было непросто, ведь Джаспер выдержал театральную паузу.

  Лишь спустя секунд пять он ответил:

  — Она может пожить у меня… какое-то время.

   Ей не послышалось? Джаспер приглашает ее к себе? Сложнее всего в этот момент было оставаться на месте. А ведь так хотелось ворваться в кабинет с криком – «Я согласна!». Наверное, именно так бы поступила Лисса. Вот уж кто не сдерживает себя. Но Эва не могла похвастаться такой раскрепощенностью, поэтому переминалась под дверью.

 — Хорошо, — сказал Лекс. — Ей, на самом деле, лучше находиться под присмотром энфирнала. Второй может прийти за ней.

  Второй? Эва вздрогнула. Они говорят о том убийце, что выкачивает энергию из существ. Ей показывали трупы в надежде, что это как-то подстегнет ее память. Лекс был уверен, что Эва и убийца связаны. Но ее единственной реакцией на увиденное был резкий приступ тошноты.

   — Эва, можешь войти, — раздался голос Джаспера, и она вздрогнула.

  Похоже, ее поймали с поличным.

   В кабинет она вошла, глядя себе под ноги и сгорая от стыда. Неловко получилось. Только бы Джаспер не передумал брать ее к себе.

  — Что скажешь, — спросил он, — переедешь на время ко мне?

  — С удовольствием, — кивнула она, а, заметив усмешку Лекса, тут же добавила: — Надоело спать на узком диване.

   Еще не хватало, чтобы энфирнал подумал, будто она хочет жить с Джаспером. Даже если это так, то это только ее дело. Личное.

   Подготовка к переезду прошла быстро. У Эвы практически не было вещей. Лишь то немногое, что ей дали сами энфирналы. Зубная щетка, полотенце, сменное белье и пара чистых футболок – вот и все ее богатство. Пока этого хватало.

  Разве что о кулоне Эва тосковала. Без него она ощущала себя как будто голой. Она не помнила, кто и когда его подарил, но одно знала точно – кулон крайне важен. Еще бы вспомнить чем…

  Но просить его вернуть Эве было неловко. Джаспер и так много для нее делает.

  Вскоре они уже были на месте. Добрались на машине. Джаспер жил в подвале многоквартирного дома, чем немало удивил. Что за странный выбор?

  — Почему подвал? — спросила Эва, осматриваясь. 

  — Потому что здесь нет окон и всего одна дверь. Никто не застанет меня врасплох.

  Она покосилась на энфирнала. Хорошенькое же у него было детство, если он не может расслабиться даже в собственном доме.

  — Но в случае нападения отступать тоже будет некуда, — заметила она на это. — Не боишься?

  — Бояться должен тот, кто окажется заперт со мной в одном помещении, — опустил Джаспер руку на кобуру с револьвером.

   Эва поспешно кивнула. Это веский аргумент.

  — У тебя будет отдельная спальня. Гостевая, — Джаспер указал на дверь в конце коридора. — Можешь оставить свои вещи там, а я пока что-нибудь соображу на ужин. Ты голодна?

  — О да, еще как!

   При упоминании еды Эву аж затрясло. Голод мучил ее уже давно. Он начался еще на Одиноком острове. Сколько бы она не ела, какие бы продукты не пробовала, голод не уходил. Наоборот, он все нарастал. Но Эва не теряла надежды однажды его заглушить.