— Генриетта, Бен совершенно прав. Предоставьте это дело мне.

— Нет.

— Генриетта…

— Мисс…

— Нет. Я иду с вами, — решительно заявила Генриетта. — Только я видела Хватай Все. Как вы без меня узнаете, что он именно тот человек? К тому же, — продолжала она, не давая Рейфу вставить слово, — не над вашей, а моей головой нависла петля палача. Я сама хочу услышать, что скажет этот человек.

— Он вряд ли скажет что-либо, если не получит хорошее вознаграждение. А вы не можете себе такое позволить из-за ограниченных текущих средств, — заметил Рейф.

Лицо Генриетты вытянулось.

— Я не подумала об этом.

Рейф тяжело вздохнул.

— Генриетта, поступайте как знаете, но, если нам удастся выбраться из Петтикоут-Лейн, лишившись нескольких соверенов, можно будет считать, что нам крупно повезло. Я оставлю здесь свои часы и табакерку. Будет лучше, если вы тоже оставите здесь все, что имеет какую-то ценность. Воры-карманники сорвут с вас одежду, если она будет плохо застегнута.

Генриетта издала тихий возглас.

— Значит, вы все же берете меня с собой?

Рейф вздохнул, но на его губах уже заиграла улыбка.

— Если я этого не сделаю, вы все равно последуете за мной. Поэтому уж лучше идите рядом со мной, чтобы я все время видел вас. Идите за своим пальто. Только не упрекайте меня, если вам будут сниться кошмары после того, что вы увидите.

Трущобы на Петтикоут-Лейн невероятно убоги. Среди лабиринтов узких улиц и тупиков опасно, точно пьяные, кренились ветхие дома, словно стремились поцеловать друг друга. Тусклый свет едва проникал среди крутых крыш и выстиранной рваной одежды, висевшей на веревках, которые тянулись из окон и держались на шестах. Воздух наполнял едкий дым, вырывавшийся из труб. За зданиями находился лабиринт деревянных лестниц, кривых помостов и прогнивших ступеней, которые позволяли обитателям трущоб незаметно раствориться среди вереницы домов, питейных заведений и лачуг, куда не осмелится заглянуть ни один страж порядка. Канавы по обе стороны дорожек были завалены вонючими отходами, выброшенными через разбитые окна. Вшивые собаки отчаянно чесались, кошки, похожие на скелеты, рылись среди куч мусора, но тщетно, так как их уже несколько раз обшарили толпы босоногих уличных мальчишек, еще слишком маленьких, чтобы пополнить ряды организованных шаек преступников.

Крепко прижимая пальто к себе, Генриетта осторожно пробиралась через грязь, стараясь изо всех сил не вдыхать глубоко, ибо кругом стоял невыносимый смрад. Радуясь, что находится под опекой Рейфа, она держалась как можно ближе к нему, стараясь не отвлекать его. Она ужасалась, видя столь вопиющую нищету и убожество, бедность и грязь, соседствовавшую с благополучным Лондоном, по которому ее недавно водил Рейф. Ничто, даже попрошайки возле собора Святого Павла, не подготовило ее к такому повороту. Генриетта даже не догадывалась, что столь убогую жизнь — если это можно называть жизнью — влачит множество людей в столице. Ей стало ужасно стыдно при воспоминании о своем прежнем весьма поверхностном мнении. Ничего-то она не знала, но решила узнать больше, когда все это кончится. Тогда она обретет цель в жизни, найдет способ, как сделать ее лучше. «А когда это сбудется, — твердила Генриетта, — буду чувствовать себя гораздо лучше».

Впереди уверенно шагал Бенджамин, не глядя по сторонам. В правой руке он на всякий случай держал крепкую трость.

— Кстати, сегодня утром Мег говорила мне, что вы сделали для мистера Форбса, — сообщила Генриетта.

— Мег следовало бы попридержать язык. Я ничего особенного не сделал.

— Мег так не думает. И мистер Форбс тоже. По ее мнению, если бы не вы, мистер Форбс, скорее всего, жил бы впроголодь.

— Мег преувеличивает. Во всяком случае, если Бенджамин не пришел бы мне на помощь, я был бы уже мертв.

— Мег говорила, что их было пятеро. Разбойники. И все это случилось на площади Пикадилли.

— Да, но случилось почти в два часа ночи.

— Чем вы там занимались в такое время?

— Прогуливался. Я всего лишь прогуливался.

Это случилось в ночь неприятного разговора с Джулией. Рейф не мог поверить тому, что услышал, противоречивые чувства овладели им, и он решил прогуляться, чтобы привести в порядок свои мысли. Сначала он испытал страшное потрясение. Не ожидал, что подобное может случиться. Не думал, что такое вообще возможно. Потрясение сменилось отчаянием. После краткого возобновления семейных уз Рейф понял, что совершил ошибку, приняв Джулию назад. Еще более фатальной стала ошибка, с последствиями которой ему пришлось справляться уже потом.

Рейфа кто-то дернул за рукав, и он понял, что остановился посреди Петтикоут-Лейн.

— Ваши мысли витали где-то далеко, — сказала Генриетта.

— Но если мы не поспешим, Бенджамин далеко уйдет от нас, — ответил Рейф, отключаясь от своих воспоминаний. — Давайте поторопимся и догоним его. Заблудиться в таком месте опасно.

Генриетте отчаянно хотелось спросить, почему в его глаза вернулся затравленный взгляд, но возникли более неотложные заботы. Например, толпы уличных мальчишек, хватавших Рейфа за фалды, а ее за пальто с мольбой в глазах. Генриетта знала, что давать им деньги значило бы совершить крупную ошибку — их обоих окружили бы. Однако у нее сердце разрывалось при виде такой картины.

— Ведь можно что-то сделать для этих бедных душ, — сказала она Рейфу. — Они такие грязные и голодные.

— Но их слишком много. Я уже говорил вам об этом.

— Да, — печально согласилась она. — Но…

— Мы пришли, — впереди раздался голос Бенджамина. Он указывал на темный переулок. — Надо подняться по этой лестнице… держитесь крепче, лестница отходит от стены.

Втроем они поднялись по опасной лестнице. Бенджамин резко постучал тростью по двери, после чего с другой стороны послышалось шарканье ног, но дверь так и не открылась.

— Эй, Хватай Все!

Дверь чуть приоткрылась, и чьи-то глаза оглядели мрачную лестничную площадку.

— Кто вы? Что вам нужно? Что здесь делает эта шлюха?

Прежде чем кто-либо успел остановить Генриетту, она шагнула вперед.

— Я та самая шлюха, которую ты стукнул по голове и бросил в канаву, посчитав, что я умерла, — сказала она, — и это сделал ты, урод.

Генриетта изо всех сил толкнула дверь, чего вор-взломщик никак не ожидал и отлетел в глубь комнаты. Генриетта тут же вошла, Рейф последовал за ней. Бенджамин остался у двери на страже.

Кругом стояла удручающая темнота и духота, дым поднимался от очага, над которым висел большой железный котел. От него тоже исходил дым и прогорклый запах. Генриетта подумала, что в котле варятся остатки прежних ужинов Хватай Все.