Карин некоторое время мерил меня взглядом, а потом решительно схватил за руку:

— Тогда пойдём назад.

— Зачем? Я не хочу!

— Потому что ты обещала мне танец. Или ты только с ним танцуешь?

Это прозвучало так враждебно, что я оторопела. Даже не возразила, что ничего не обещала. Карин потянул меня назад к стадиону, и только тогда я вырвалась.

— Не хочу, говорю же!

Карин шагнул ко мне и выглядел при этом так опасно, что я невольно отступила на шаг. Что с ним? Он перепил? Сам флиртовал с Виспериной, так чего прицепился к этому танцу?

— Ты сказала, у вас ничего нет, — Карин следовал за мной неотрывно. Глаза блестели едва сдерживаемым гневом. — Тогда почему?

Я отступила ещё и ещё, пока не оказалась прижатой к забору. Карин качнулся ещё ближе, поймал мои руки, придавил телом, так, что я не смогла даже пинаться.

— Отпусти!

Я почти вывернулась из захвата и ударила бы, но не успела. Лицо Карина оказалось совсем рядом, и я почувствовала его губы на своих. Жаркое дыхание со слабым привкусом яблочного сидра опалило кожу.

— Перестань, что ты де… — попытка избавиться от него словами потерпела неудачу.

Даже сделала хуже, потому что Карин воспользовался этим, чтобы поцеловать меня по-настоящему — и так требовательно, так жадно, что внутри будто что-то ёкнуло, откликаясь. Всего на миг — в следующий я уже всадила кулак Карину под дых.

— И не приближайся ко мне! — крикнула уже в отдалении, пока Карин пытался отдышаться: на одних инстинктах я усилила удар магией.

Не дожидаясь, пока он придёт в себя, я помчалась к общежитию, яростно стирая с губ чужой поцелуй.

Какого Хагоса ему вообще вздумалось лезть ко мне целоваться?! Висперина себя целовать не даёт, что ли? Ещё раз попробует — убью на месте!

Ночью, словно почувствовав моё настроение, снова приходила белая ласка, а утром я проснулась неожиданно равнодушная и какая-то холодная. Мне по-прежнему было стыдно вспоминать о вчерашнем, о закаменевшем лице Хена и том тягостном молчании, но за ночь мне словно удалось закинуть эти воспоминания в глухой ящик и накрепко закрыть крышку. Я вполне спокойно умылась, оделась, отзанималась в пустом зале — чувствуя себя почти как всегда.

Немного опасалась, что на тренировку принесёт Карина, но он не явился. Может, отсыпался после праздника, может, не хотел показываться мне на глаза после вчерашнего.

Вот и хорошо: я и сама-то не знала, как вести себя с ним. Если бы это было возможно, я бы вообще предпочла с ним не встречаться — по крайней мере, хотя бы до того, как всё забудется.

Но не встречаться с кем-то очень сложно, если ты учишься с ним на одном факультете. На лекцию по животноводческой магии я прибежала за мгновение до сигнала, но сразу же увидела в аудитории знакомую черноволосую макушку. Помедлила, невольно поискала взглядом свободное место, но Лидайя, сидевшая через одно сиденье от Карина, уже увидела меня и махала вовсю, предлагая сесть рядом.

Хагос.

Чтобы не огорчать подругу и не вызывать ненужных вопросов, я пробралась к ней. Вздёрнула нос: не к лицу Сатьяне Сантерн прятать глаза. Это Карин должен смущаться.

Впрочем, лекция началась, и мне стало не до Карина.

Я старательно корпела, записывая, и тут на стол упала скомканная бумажка. Упала слева, прицельно направленная щелчком смуглых пальцев Карина.

Какое-то мгновение я сомневалась, прочесть или скинуть бумажку со стола. Потом вздохнула, подцепила и развернула.

Послание оказалось коротким: «Извини. Я идиот».

Я взяла своё перо и нацарапала короткий ответ: «Да». Отложила бумажку на край стола, и её тут же сграбастала смуглая костистая рука. Потом слева чуть слышно фыркнули.

Следующая записка гласила: «Сильно злишься?».

Прочитав, я пожала плечами. Отложила на край стола, не ответив. Сама не знала. С одной стороны — да, злилась, но больше на то, что Карин общался с Виспериной. Хотя я сама виновата, не сказала, что не переношу её. Но меня раздражал сам факт того, что человек, которого я фактически уже считала другом, мог иметь какие-то отношения с этой заносчивой и глупой гусыней.

Но ведь не могу же я взять и поставить ему ультиматум: или Висперина, или я. Да и с Виспериной у него, похоже, романтические отношения. А со мной… а со мной он просто перепил, наверное.

Эта мысль меня тоже разозлила, так что я нахмурилась и заскрипела пером с двойным усилием.

Больше Карин ничего не писал — разлёгся на парте с видом заскучавшего ветерана, а потом и вообще спрятал лицо в сгибе локтя и, кажется, заснул.

Когда лекция закончилась, мы с Лидайей вышли в холл. У доски объявлений образовалась настоящая толпа, и оттуда слышались возбуждённые выкрики. Там были не только боевики, но и ребята с других курсов. Все они толклись, пытаясь заглянуть в лист, закреплённый в самой серёдке. Из-за чужих голов я видела только большие красные буквы: «Внимание!».

— Пойдём-ка глянем, — высокая стройная Лидайя взяла меня на буксир и, словно ножом, рассекая толпу собственным телом, в один миг оказалась рядом с доской. По-свойски толкнула меня вперёд, а сама встала сзади, читая поверх моей головы.

Я впилась взглядом в стройные чёрные буквы.

«Объявляется начало отбора на первый тур межакадемических соревнований. Допускаются к участию ученики первого и второго курсов любой специальности.

В финал выйдут первые пятеро по каждой из выбранных категорий: ближний бой, дальний бой, целительство, магия стихий, животноводство. Вышедшие финал получат право участвовать во втором, групповом, туре отбора. Победившие во втором туре будут представлять Академию Трёх Сил в межакадемических соревнованиях следующего года.

Первый тур начнётся после осенней сессии, запись для участия проводится на кафедре стихийной магии».

Рядом висело похожее объявление, но для третьего курса, и отбор был уже групповой.

Я невольно облизнула губы.

Лас наверняка участвует. На первом курсе он дошёл до половины, на втором вошёл в пятёрку лидеров. В этом поклялся, что завоюет с группой призовое место.

А я? Я…

Вокруг орали на разные голоса. Кто-то радовался, кто-то твердил, что всё равно нет смысла, какой-то парень с курса артефакторики возмущался, что артефакторов среди категорий отбора нет. Ему ответили на это, что артефакторика мирная профессия. Правда, кто-то другой тут же возразил:

— Можно и артефакторам, только пойдёшь как стихийник или целитель, или боевик. Ну, если твои артефакты достаточно хороши, конечно.

Тут же завопил какой-то высокий обиженный голос:

— Вам, артефакторам, хорошо, а нам, зельеварам, что делать?