– Что именно?

– Вот об этом-то я и хотела с кем-нибудь поговорить. Дело в том, что Лиза встречалась с одним парнем, Аликом, который до этого гулял с Ольгой, вот так-то вот.

– Час от часу не легче… И что Лиза хотела доказать, предположим, сама выкрав эту шубу или представив все таким образом, будто ее выкрала Ольга?

– Не доказать, а просто-напросто избавиться от соперницы.

– Она была реальная соперница?

– Всех подробностей я не знаю. Просто я видела Алика с Ольгой, они часто приходили в наш ресторан, очень красивый, яркий парень, как артист… А потом он стал появляться там с Лизой, и вскоре они поженились. Вот и все, на чем я строю свои предположения и подозрения…

– Ты думаешь, Ольгу могли посадить?

– Легко. Сам знаешь, как ведется наше судопроизводство. К тому же у Ольги, насколько я понимаю, не было денег на адвоката и она по-настоящему испугалась.

– Откуда тебе это известно?

– Мы с ней о многом беседовали, когда она работала у меня. Однажды я спросила ее про Алика, и она сказала, что они с Аликом расстались и что она никогда не была ничьей соперницей, она не представляла для Лизы никакой угрозы… Думаю, что именно по этой причине Лиза и приходила к ней извиняться…

– Не понял.

– По-моему, здесь все ясно. Алик каким-то образом узнал про всю эту историю с шубой и устроил Лизе скандал, быть может, пригрозил, что бросит ее, если она не извинится перед Ольгой… Только так он мог заставить эту стерву Лизу просить прощения…

– А Лиза решила ей отомстить за это якобы унижение и подстроила убийство? – сказал Диденко.

– Я об убийстве ничего не говорила… не хочу быть похожей на Лизу. Хотя предположить можно… Ну что ей стоило нанять человека, который подстроил все это?

– И ты молчала?

– А что я могла сделать? Пойти в милицию и рассказать про взаимоотношения Оли, Лизы и Алика? Да, мне было безумно жалко девочек, я привязалась к ним и вообще приняла участие в их судьбе… Ведь после того, как они оказались на улице, я приняла их на работу и даже позволила жить в одной из своих квартир! А какие похороны я им устроила! К тому же, Сережа, разве могла я предположить, что Лиза окажется столь мстительной, что подстроит им аварию?! Это же, согласись, полный абсурд… Мало ли кто кого ревнует, но это не означает, что за этим непременно последует убийство…

– Но после того, как они погибли, ты могла бы обратиться в прокуратуру и рассказать там все, что знаешь, хотя бы меня нашла…

– Я думала об этом, но, как видишь, так и не решилась… Поэтому, когда ты пришел ко мне и заговорил об этом деле, я поняла, что это судьба, что ты просто должен был прийти и сам заговорить о моих девочках… Хотя, может, я ошибаюсь?

– Да нет, ты не ошибаешься, похоже, их действительно убили, кто-то подстроил им аварию…

– Каким образом?

– Пока неизвестно, но скоро мы это выясним…

– А как всплыла эта история с моими девочками?

– Из Москвы приехала их знакомая, она хотела сходить к ним на могилу, помянуть их… У нее у самой недавно умер муж… И тут вдруг выясняется, что…

Диденко посмотрел на Марию и вдруг понял, что не рассказал ей самого главного.

– Маша, дело в том, что восемь лет назад в том же самом месте погибли две девушки, и их, представь себе, тоже звали Ирина Капустина и Ольга Воробьева…

– Ты что, следователь, шутишь? – Она широко раскрыла глаза, и на лице ее было написано такое недоверие, что Сергей и сам едва не подумал о том, что он что-то напутал. Если бы не визиты к родственникам погибших в 1997 году, это можно было бы принять за ошибку в компьютере.

– Нет, поэтому-то мы с их подругой и заинтересовались этим делом…

– Мистика какая-то, – прошептала Мария. – Сережа, вам молоко за вредность не дают?

– Нет, Машенька, не дают…

– Тогда я предложу тебе хорошего коньячку, ты не против?

– Не откажусь…

Маша принесла коньяк, конфеты. Сергей в это время разглядывал картины, развешанные на стенах.

– Я вижу, тут, кроме багета, можно купить картины?

– Да, это работы местных художников.

– И сколько же они стоят?

– По-разному. В зависимости от таланта художника, размера полотна…

– И кто же их оценивает?

– Я, кто же еще. Вернее, нет. Они назначают свою цену, а я прибавляю свой процент. Но, если чувствую, что цена чрезмерно высокая, то сбавляю, объясняю, что картину никто не купит…

– А случается, что приносят настоящий шедевр?

– Да, случается, но крайне редко.

– Например…

– Пойдем покажу…

Она привела его в небольшой, тускло освещенный зал и щелкнула выключателем:

– Эти работы я показываю не всем… Здесь находятся картины, стоимость которых настолько высока, что далеко не каждый может позволить себе купить их…

– Но их все же покупают?

– Да, покупают.

Сергей прошел в глубину зала и остановился перед небольшим женским портретом, на котором была изображена красивая, с черными кудрявыми волосами девушка, с высоким бледным лбом, ярко-малиновым ртом и выразительными темными глазами.

– Какой красивый портрет, – присвистнул Диденко.

– Да, на него уже нашелся покупатель… Он должен приехать на будущей неделе… Иностранец.

– И кто же написал его?

– Один молодой художник, Роман Гончаров, не слышал?

– Нет, не слышал… Он из местных?

– Он жил в Марксе.

– А… Понятно. Вот не знал, что у нас здесь водятся такие художники…

Он повернулся и направился было к выходу, как вдруг внимание его привлек еще один портрет, и тоже женский. Только на этот раз это была очаровательная рыжеволосая девушка с веселыми глазами и нежно-розовым ртом.

– Вот это работа… – У него аж дух захватило. – Какой портрет… нежный… Должно быть, девушка красивая. Это тоже он нарисовал?

– Да, это написал Роман Гончаров.

– И за ним тоже приедет иностранец? – пошутил он.

– Да, представь себе.

– Богатый, наверное, художник, – не зная, что сказать, произнес Диденко, теряя интерес к разговору. – Вообще-то мне пора…

– Он не богатый художник… Его уже нет в живых…

– Как это?

Маша вздохнула и развела руками:

– Его убили. Несколько лет тому назад. Убили и ограбили.

Сергей повернулся к портретам – теперь уже они не казались ему столь жизнеутверждающими, даже на лице рыжеволосой девушки появилась тень смерти…