– Ты бы мог, друг, заработать на этом деле такие бабки… А ты поленился даже проверить тормоза! Да тебя убить за это мало.

Эксперт, потрепанный мужичонка, лысоватый, с испитым лицом, в потертых джинсах и выгоревшей черной рубашке, смотрел на него с удивлением.

– Неужели шланг перекусили?

– Это ты у меня, идиот, спрашиваешь! – воскликнул в сердцах Вилли. – Был у тебя единственный шанс в жизни заработать приличные деньги, да ты и его упустил… Так и жизнь пройдет мимо…

Они сидели в пивном баре неподалеку от дома, где жил эксперт, и Вилли зачем-то поил его дорогущей водкой. В тарелке поблескивала жирком пересоленная селедка.

– Ты машину-то вообще осматривал, может, заметил что интересное? Багаж какой…

– Какой багаж? Сумки с женскими тряпками, сиденье все залито кровью, повсюду битое стекло, ветки хвойные…

– Детали, детали, я тебе говорю… Что-нибудь необычное, ну?!

– Разве что грузди соленые… Такие крупные, и осколки банки… трехлитровой…

Вилли, услышав это, вдруг встал, достал стодолларовую купюру и торжественно вручил ее ошалевшему эксперту.

– Пообещай, сукин сын, что, когда тебя вызовут и спросят про багаж, ты расскажешь о грибах…

– Грибы как грибы… – Мужичонка не сводил глаз с зеленой банкноты. – Грузди, если кто спросит…

Вилли позвонил Диденко, и они встретились возле консерватории, в летнем кафе. Вилли предложил Сергею пиво, но тот отказался, объяснив, что у него много работы. Антиквар поведал ему об эксперте и обнаруженных в разбитой машине соленых груздях.

– Вы уверены, что антиквариат – ваше призвание? – улыбнулся Диденко, пораженный тем, как быстро Вилли догадался о том, где именно и каким образом была выведена из строя машина Воробьевой. – Вы, несомненно, очень способный человек, и мне бы хотелось работать с вами, – признался он искренне. – К тому же еще вы легкий на подъем… И кто бы мог подумать, глядя на вас, такого холеного и изнеженного, что вы – прирожденный сыскарь?!

– Не перехвали, Сережа. Лучше скажи мне, что ты теперь намерен делать? Заводить дело?

– Похоже на то… Но прежде хотелось бы покопаться в архиве и попытаться найти следы, ведущие в загсы, паспортные столы, понимаете? Алла знала подруг в течение пяти лет, значит, искать следует в 1998 году и раньше… Тем, настоящим Воробьевой и Капустиной, было всего семнадцать лет, когда они погибли, это случилось в 1997 году. Вот и получается, что люди, которые помогли этой парочке обзавестись паспортами умерших девчонок, могли наследить в отрезке между 1997 и 1999 годом. Я постараюсь что-нибудь выяснить…

– Думаешь, эти ангелоподобные девушки могли избавиться от того, кто им продал паспорта? – Вилли не хотелось верить, что его юная любовница Ольга Воробьева была преступницей и уж тем более убийцей какой-нибудь паспортистки или работницы загса.

– Понятия не имею. Но мне эта история все больше не нравится… Она затягивает меня и отнимает много времени…

Вилли промолчал, что эта история отнимает время у него, у Вилли, но никак не у Диденко, который палец о палец не ударил, чтобы что-то предпринять.

– А чем закончился твой визит к Фильчагиной? – полюбопытствовал он. – Узнал что-нибудь новенького?

– Ничего, помимо того, что она приняла в них участие, помогла и с работой, и с жильем…

– …и похоронила их, так?

– Да, именно так.

– Тебе понравилась ее багетная мастерская?

– Никакая это не мастерская. Я бы назвал это заведение скорее художественным салоном, чем багетной мастерской, и оборот там приличный, картины местных художников продаются по бешеным ценам, она даже не озвучила их… Сказала, что ждет какого-то иностранного покупателя.

– И что стоящего ты там увидел? Или она тебе даже картины не показала?

– Показала. Я хоть и не знаток, но мне там кое-что понравилось, особенно два женских портрета… Художника уже нет в живых, его, кажется, убили… Роман Гончаров… Вы не слышали это имя? Да, чуть не забыл… Она рассказала мне про Вундершу…

И Диденко охотно поделился с Вилли рассказом Фильчагиной о предполагаемом соперничестве Лизы и Ольги.

– А что, интересно было бы проверить эту информацию, встретиться с Аликом… – произнес Вилли нерешительно, как человек, и сам не верящий в сказанное. – Ну да я пойду?

Он скомкал разговор и быстро попрощался с Диденко. Позвонил Жене и пригласил ее прогуляться по городу, походить по магазинам. Женя, не веря своим ушам, согласилась. Она не помнила, чтобы кто-нибудь из ее бывших мужчин приглашал ее пройтись по магазинам. До этого момента она была уверена, что мужчины терпеть не могут подобного и испытывают массу негативных чувств, оказавшись в каком-нибудь супермаркете…

Она, не мешкая, собралась, и уже через полчаса они встретились возле магазина «Каштан» и нырнули под его прохладные своды… Вилли сказал, чтобы она спокойно выбрала себе что-нибудь, потому что они никуда не торопятся, и что ему даже приятно будет, если она подольше проведет время в примерочных кабинах.

– Ты женщина и должна получать удовольствие от покупок… – Он поцеловал ее руку, и Женя, еще не успевшая привыкнуть к такому галантному обращению и щедрости своего нового возлюбленного, приняла его предложение и начала обход магазина с первого этажа.

Они ходили по магазинам почти два часа, Вилли терпеливо ждал ее, разглядывая витрины с женскими украшениями, сумками, пока Женя примеряла платья, джинсы, блузки, туфли…

В бутике «Черный бархат» они пробыли недолго. Женя, по известным причинам испытывавшая неприязненное чувство к хозяйке этого магазина, пересмотрев все наряды, заявила продавщицам, двум симпатичным созданиям с раскрашенными мордочками, что весь их товар – барахло, купленное в Париже на дешевой распродаже и к тому же еще устаревшее года на два… Плюнула, и они с Вилли вышли на улицу.

– Извини, не было сил сдержаться… Мне так и кажется, что если бы не эта Позднышева, если бы девчонки остались работать у нее, ничего бы не случилось…

– Почему ты так думаешь?

– Интуиция, – она пожала плечами. – Скажи, Вилли, за что ты так любишь меня?

– За все, – коротко ответил он и поцеловал ее прямо на улице, на глазах многочисленных прохожих.

Они вернулись в машину, уложили в нее все покупки, и Вилли предложил Жене зайти в багетную мастерскую Фильчагиной.

– Это та самая, что приютила Олю с Ирой? Ну что ж, пойдем… – согласилась Женя.

По дороге она рассказала о том, что Алла уже собирается домой, что они с Гришей днем ушли на рынок, чтобы купить что-нибудь к прощальному, как выразилась ее племянница, ужину и что у них все, кажется, на мази.

– Ты хочешь сказать, что брат ее мужа вот так запросто приехал, чтобы увезти Аллу уже в качестве чуть ли не жены? – хмыкнул Вилли.