Маргарет ее тогда чуть не убила. Помешал Ральф.

А зря…

Маргарет Уайт остановилась посреди гостиной. Христос смотрелна нее с распятья измученным, укоризненным взглядом. Тикали часы с кукушкой.Было десять минут девятого.

Она чувствовала, буквально чувствовала, как проникает вКэрри Дьявольская Сила. Обволакивает, поднимает, тянет словно маленькиезловредные пальцы. Когда дочери исполнилось три года, Маргарет вновьвознамерилась исполнить свой долг — она поймала ее, когда та греховноразглядывала эту шлюху, невесту Дьявола из соседнего двора. Но затем обрушилисьс неба камни, и она отступила. А потом четырнадцать лет спустя сила вернулась.Господь не прощает отступничества.

Сначала кровь, затем сила,

(начертай свое имя начертай его кровью)

теперь это парень и танцы, а после он повезет ее впридорожный бордель или на автостоянку, затащит на заднее сиденье и…

Кровь, новая кровь. Всегда корень зла — кровь, и толькокровь может принести искупление.

Маргарет Уайт была крупной женщиной с большими крепкимируками, но на удивление маленькой головой, венчающей сильную, жилистую шею.Красивое некогда лицо. Даже и сейчас еще, можно сказать, красивое, толькотеперь оно постоянно хранило выражение какой-то дикой одержимости. И глаза —бегающие, беспокойные. Годы беспощадно углубили морщины у суровой, но, как нистранно, безвольной складки рта. Волосы всего год назад черные, теперь почтисовсем побелели…

Единственный способ искоренить грех, истинный черный грех,это утопить его в крови

(принести ее в жертву)

раскаявшегося сердца. Конечно же, Господь понимает это ипотому указал перстом на нее. И разве сам Господь не велел Аврааму отвести сынаИсаака на гору?

Маргарет прошаркала в своих старых растоптанных шлепанцах накухню, выдвинула ящик стола и достала нож, которым они разделывали мясо, —длинный, острый, истончившийся посередине от того, что его постоянно точили.Она села на высокий стул у разделочного стола, нащупала рукой брусок валюминиевой мисочке и принялась возить им по сверкающему краю лезвия с тупойцелеустремленностью проклятой души.

Часы с кукушкой тикали и тикали; наконец птица выскочила ипрокуковала один раз, объявляя восемь тридцать.

Почему-то Маргарет Уайт казалось, что она чувствует во ртупривкус маслин.

ВЫПУСКНОЙ КЛАСС ОБЪЯВЛЯЕТ ВЕСЕННИЙ БАЛ-79

27 мая 1979

Музыка в исполнении «Билли Босман Бэнд» и«Джози-энд-Мунглос»

ПРОГРАММА

«КАБАРЕ» — жонглирует Сандра Стенчфилд.

«500 миль», «Лимонное дерево», «Мистер Тамбурин» — народныепесни в исполнении Джона Свитена и Маурин Кован.

«Улица, где ты живешь», А дождь все льет» — в исполнениихора Ювинской школы.

«Мост над бурными водами»

От администрации присутствуют:

Мистер Стивенс, мисс Гир, мистер и миссис Лаблин, миссДежардин.

Коронация — в 22.00

Помни, это ТВОЙ выпускной бал — сделай все, чтобы онзапомнился!

Когда Томми пригласил ее танцевать в третий раз, Кэррипришлось признаться, что она не умеет. Но она не стала добавлять, что теперь,когда сцену на полчаса заняла рок-группа, ей просто стыдно вертеться и прыгатьв центре зала.

(грех)

Да, грех.

Томми кивнул, затем улыбнулся и, наклонившись к ней, сказал,что и сам не выносит танцы. Может быть, она хочет пройтись и посетитького-нибудь за другими столиками? У Кэрри перехватило дыхание от волнения, ноона кивнула. Очень хорошо. Он проявляет внимание к ней, и ей следует делать поотношению к нему то же самое, даже если Томми этого не ждет, — таковы правилаигры. Кэрри чувствовала, как ее окутывает очарование вечера, и тольконадеялась, что никто вдруг не подставит ей ножку, не прилепит на спину запискутипа «дай мне под зад», не плеснет в лицо водой под общий хохот и улюлюканье.

Да, очарование — только не божественное, а, скорее,языческое.

— Кэрри? — раздался рядом неуверенный голос.

Томми отправился за пуншем, и она так увлеклась, разглядываярок-группу, танцующих в зале и другие столики, что даже не заметила, как к нейподошли.

Кэрри обернулась и увидела мисс Дежардин.

Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, и междуними словно металось туда-сюда одно и то же воспоминание,

(она видела меня видела меня голой плачущей в крови)

связавшее их без слов и сознательных усилий мысли — толькоодними глазами.

Наконец Кэрри сказала застенчиво:

— Вы очень славно выглядите, мисс Дежардин.

Ее мерцающее серебристое платье идеально подходило к светлымволосам, уложенным в высокую прическу. На шее висел простенький кулон.Выглядела она, помимо всего прочего, еще и очень молодо, настолько молодо, чтоей самой бы в пору танцевать, а не следить на балу за порядком.

— Спасибо. — Она постояла в нерешительности, затемдотронулась ладонью в кружевной перчатке до руки Кэрри. — Ты сегодня оченькрасива. — В каждом слове, казалось, был заложен какой-то особый смысл.

Кэрри почувствовала, что снова краснеет, и опустила взгляд.

— Я вам, честное слово, признательна. Я знаю, что это нетак… на самом деле… но все равно, спасибо.

— Это правда, — добавила мисс Дежардин. — И я хотеласказать, Кэрри… все, что было в прошлом… это все забыто.

— Я не могу ничего забыть, — ответила Кэрри, поднимая глаза.Здесь вроде бы требовались другие слова — «Я никого больше ни в чем не виню», —но она вовремя остановилась. Сказать так — значит солгать. Она по-прежнему немогла простить им всем того, как поступали с ней раньше, и наверно, никогда непростит, однако ей не хотелось ни говорить сейчас об этом, ни лгать. — Но всетеперь в прошлом. Все в прошлом.

Мисс Дежардин улыбнулась, и в ее глазах, словно живые искры,забегали отражения мягких огней зала. Она перевела взгляд на танцующих, и Кэррипосмотрела туда же.

— До сих пор помню свой выпускной бал, — тихо сказала миссДежардин. — Парень, который меня пригласил, был ниже меня на два дюйма, потомучто я была на каблуках. Цветы, что он мне подарил, совсем не шли к платью.Выхлопная труба в его машине сломалась, и мотор… ну, в общем, треск стоялжуткий. Но мне все равно казалось, что это сплошное волшебство — я даже незнаю, почему. У меня ни разу больше не было такого свидания… — Она посмотрелана Кэрри. — Наверное, тебе тоже так кажется?