Яблоко П: Ты, как всегда, морочишь нам голову.

Ведьмина Голова: Думайте что хотите.

Туманность: Ты правда живешь в замке?

Ведьмина Голова: Это маленький замок, но он очень красивый. В молодости мой отец работал в таверне, а потом завел свою собственную винодельню. Он разбогател, и у него появилась мечта купить старый замок, принадлежавший местным герцогам, потому что однажды они оскорбили моего дедушку из-за какой-то странной истории с разорением каких-то могил.

Богомол: Значит, ты богачка?

Ведьмина Голова: Ха-ха-ха. На данный момент я единственная наследница. Но я не хочу этих денег. К тому же они мне не нужны, я уже получила наследство от матери.

Мне хочется сменить тему и задать Ведьминой Голове вопрос, который возмутит спокойствие в чате.

Черная Луна: Ты боишься смерти?

Ведьмина Голова: Хороший вопрос, чтобы оставить его без ответа.

Яблоко П: Так не пойдет, говори, да или нет.

Ведьмина Голова: Нет, нас, готов, смерть притягивает.

Туманность: Чего я действительно боюсь, так это жизни.

Балерина: Страх смерти – это абсурд, ведь если ты умрешь, то не будешь знать, что когда-то была жива.

Богомол: Признаюсь, я тоже боюсь смерти. Несмотря ни на что, мне нравится жить.

Яблоко П: А мне все равно. Есть дни, когда я живая, есть другие, когда я мертвая, и я не вижу между ними никакой разницы.

Балерина: А Черная Луна?

Черная Луна: После того, что я пережила, я очень хорошо понимаю, что смерть – это всего лишь вечный сон. Нет, я совсем не боюсь смерти.

Ведьмина Голова: Почему ты задала мне этот вопрос?

Черная Луна: Я думаю, мы все должны знать, что думаем о таких важных вещах.

Чуть больше двух часов понадобилось Сусанне, чтобы собрать свои вещи в университетском общежитии и снова разложить их в своей новой комнате в квартире бабушки Бруно. Она нервничала, но не жалела об этом. Жалела она только о том, что не смогла попрощаться с Илианом Волки. Сусанна оставила ему короткую прощальную записку на ресепшн, где написала лишь, что переезжает на другую квартиру в центре и надеется, что они еще как-нибудь встретятся.

После наступления темноты она осталась в квартире одна. Бруно Вайс дал ей ключи и ушел. У него была репетиция с оркестром «Гевандхауса».

– Если тебе что-нибудь понадобится, позвони мне, – сказал он ей, когда уходил.

Пара студентов-итальянцев тоже собрались и ушли. Они спросили, не хочет ли она пойти с ними пить пиво в Карли – популярном квартале с множеством баров, расположенном в южной части города. Но Сусанна извинилась и сказала, что очень устала из-за переезда и еще не закончила обустраиваться в своей комнате.

Пару раз прозвонил мобильник, оставленный ею на столе. Сусанна торопливо подошла к нему и, взглянув на экран, разорвала связь. Число пропущенных звонков от матери продолжало расти с каждой минутой. Сусанна понимала, что, если вскоре не даст о себе знать, мать способна позвонить в испанское посольство в Берлине и потребовать, чтобы они инициировали розыск ее дочери. Наверняка сообщение о пяти мертвых девушках, обнаруженных в Лейпциге, прошло по новостным телеканалам Испании и обеспокоило ее родителей. Родители постоянно о чем-то беспокоились, а теперь у них появился повод нарушить обет молчания, который она наложила, следуя принципу «будь что будет». Взяв мобильный, Сусанна ограничилась коротким сообщением:

«Я здорова, у меня все нормально. Вас устраивает?»

Отправив сообщение, она взглянула на ту полку в библиотеке, где, по словам Бруно, стояли книги Лесси Миловач. Она подошла ближе и пробежала глазами по названиям толстых томов. По большей части это были книги на русском языке, плохо переплетенные и в пожелтевших обложках. Сусанна подумала, что это книги писателей бывшего Советского Союза, по которым Лесси намеревалась вести семинары в университете.

Из одного тома выглядывала желтая бумажка, похожая на импровизированную закладку. Вытащив закладку, Сусанна развернула ее. Рядом с плохо нарисованным черепом от руки было написано:

«Девчонки из выгребной ямы».

Сусанне вспомнились увиденные в Интернете газетные заголовки, в которых мертвых девушек называли «Девочки из сексуального некрополя», «Девочки в стиле „Плейбой“», «Спящие красотки». Тем более что череп, нарисованный рядом с надписью, выглядел явно по-женски.

Поздно вечером, лежа в кровати, Сусанна никак не могла заснуть. Ей очень хотелось, чтобы как можно скорее наступил день и солнечный свет рассеял окутавшую ее тьму. Она лежала под одеялом с закрытыми глазами, плотно прижимая руки к бокам. В какой-то момент Сусанне вдруг представилось, что она одна из тех мертвых девушек, и все ее тело сковал холодный ужас.

Мобильный офис Европола организовали в свободном кабинете на том же этаже, где находился отдел по расследованию убийств. Агент Маргарит Клодель понадобился только вай-фай для доступа в Интернет, немного места для стола, на который она поставила свой ноутбук, рабочее кресло, чтобы сидеть, и картотечный шкаф, чтобы поставить на него кофе-машину и большую коробку с капсулами эспрессо, о чем накануне вечером лично позаботился комиссар.

– Кофеин мое единственное пристрастие, – призналась она, приглашая Клауса Баумана воспользоваться благами, предоставленными кофе-машиной. Впрочем, сама она делала это сегодня уже не в первый раз.

– А мое единственное пристрастие две дочери, – отозвался инспектор, намеренно переходя невидимую границу территории, принадлежавшей только ему.

Они стояли около кофе-машины. Маргарит налила ему кофе в пластиковый стаканчик.

– Извини, но у меня нет ни чашек, ни сахара. Я не люблю подслащивать истинный вкус того, что мне так нравится.

– Ничего.

– Сколько твоим дочерям?

– Карле четырнадцать, а Берте еще нет и года. Она родилась в прошлом году на Рождество.

– Комиссар мне сказал, что твоя жена тоже работает в полиции. И как это, не напрягает?

– Ну, сейчас она в отпуске по уходу за малышкой. Ингрид работает в отделе по делам иностранцев. Бумажная работа. А у тебя есть дети?

– Не хочешь сначала спросить, замужем ли я?

– Это нечто более личное, мне бы не хотелось лезть в твою жизнь.

– Какое-то время нам предстоит работать вместе, будет лучше, если мы познакомимся немного ближе.