Но телефон Виолетты Генриховны не отвечал, Любочка, решив, что старушка на работе, набрала номер кинотеатра, но тот оказался занят.

Она вздохнула, решив перезвонить попозже, и отправилась приводить себя в порядок: скоро должен был появиться следователь.

Когда раздался звонок в дверь, Люба уже приготовилась к приему гостя.

На пороге стоял молодой худенький паренек в милицейской форме.

— Спасибо, что пришли, — радостно поприветствовала его Любочка. — Правда, ваши коллеги меня вчера уже опрашивали, и я им вроде все рассказала.

Суржиков растерялся, эта сероглазая хрупкая блондинка его смутила.

— Простите, о каких коллегах вы говорите?

— Которые вчера приезжали по моему вызову.

До Егора начало кое-что доходить, и он поинтересовался:

— У вас что-то случилось вчера?

— А вы разве не знаете? — изумленно воскликнула Ланская. — Кто-то проник в мою квартиру и устроил страшный погром. Вы разве не по этому поводу?

Растерянная физиономия молодого сотрудника правоохранительных органов красноречиво говорила, что ему о погроме ничего неизвестно. Любочка расстроилась. И подозрительно спросила:

— А вы по какому вопросу?

— Вам знакома Вебер Виолетта Генриховна? — строго спросил Суржиков.

Любочка кивнула и побледнела, предчувствуя что-то нехорошее.

— Да, конечно, а что?

— Может, вы разрешите мне войти? — спросил следователь, вытащил удостоверение и показал ей.

Немного поколебавшись, Любочка посторонилась, пропуская Суржикова в прихожую, а затем пригласила на кухню, где вкусно пахло кофе. Указав гостю на место за столом, она нетерпеливо спросила:

— А что случилось с Виолеттой Генриховной? К ней тоже вломились?

Опустившись на предложенный стул, Суржиков сдержанно кашлянул:

— Гораздо хуже.

Поставив перед гостем чашку с дымящимся ароматным кофе, Любочка села напротив.

— И что же у нее произошло? — Она тревожно замерла в ожидании ответа.

Суржиков сделал глоток кофе, вздохнул и печально произнес:

— Ее убили.

У Любочки мгновенно случилась истерика. Усталость, вчерашнее нервное напряжение, недосып, а трагическое известие о смерти подруги стало последней каплей. Она зарыдала, а потом и вовсе рухнула без сознания на пол.

Растерявшийся Суржиков подхватил Любочку на руки, отнес ее в комнату. Положил на диван, легонько похлопал по щекам, приводя в чувство.

Открыв глаза, Любочка слабым голосом попросила найти на столе на кухне валерьянку и накапать в стакан.

Взволнованный следователь так и сделал. Вскоре лекарство подействовало, и Любочка взяла себя в руки. Она села, опираясь на подушки, и кивнула гостю на кресло рядом.

— Может, я приду в другой раз? — предложил Суржиков.

Но Любочка настояла, чтобы разговор состоялся.

— Кто убил Виолетту Генриховну? — спросила она решительно.

— Ведется следствие, — отвел глаза Суржиков. — Может быть, ваши показания нам помогут.

— Не думаю, я давно с ней не виделась, была в отъезде. А как это случилось?

Следователь рассказал ей об убийстве Вебер, Любочка поежилась.

— Как это чудовищно! Кому понадобилось ее убивать?

— Да, забыл вам сказать, после убийства исчез старый ридикюль Вебер.

— Он не старый, он старинный, — поправила Ланская. — Виолетта Генриховна с этой сумочкой никогда не расставалась, — задумчиво произнесла она. — Кому, интересно, он понадобился?

— Может, в нем ценности какие-нибудь хранились?

Любочка нахмурилась.

— Не думаю. Может, решили, что у нее там деньги, и убили с целью ограбления?

— Я тоже так сначала решил, но вот в чем незадача, Вебер задушили скрипичной струной, а потом таким же способом убили администратора из того же кинотеатра.

Любочка вздрогнула.

— Вы сказали, скрипичной струной?

Ее вдруг зазнобило.

— Может быть, это из-за «Реквиема» Моцарта…

Суржиков удивился:

— Что вы имеете в виду?

— Дело в том, что всем известно, что Вольфганг Амадей Моцарт не закончил «Реквием» и умер, мессу дописал его ученик, а Вебер утверждала, что Моцарт сам закончил «Реквием» и что у нее имеются ноты, написанные его рукой. Вы понимаете, что это означает?!

Следователь нахмурился:

— Эти ноты, наверное, очень дорогие?

— При чем здесь деньги? Это же мировая сенсация! — воскликнула Любочка. — Это же прольет свет на загадку смерти великого композитора!

— А вы верите, что у Вебер были эти ноты?

— Конечно! — Глаза Любочки засияли. — Я сама лично видела их, я провела исследование и на сто процентов уверена, что это действительно настоящий «Реквием». Я даже в Австрии по этому поводу была.

Бросив тоскливый взгляд в сторону, Суржиков горестно вздохнул:

— Так вы думаете, Вебер убили из-за этого «Реквиема»?

— Уверена, но при чем здесь администратор кинотеатра?

— Может быть, тоже из-за Моцарта?

Любочка с недоумением нахмурилась.

— Каким образом? И вообще о «Реквиеме» Виолетта Генриховна никому, кроме меня, не говорила…

Лечащий доктор рекомендовал Констанции Моцарт постоянное пребывание на водах. Средства на это уходили немалые, а возможностей заработков у Вольфганга было все меньше и меньше. Он все деньги посылал супруге, и бывали дни, когда сам композитор даже голодал. Одежда его износилась, и Моцарт иногда подтрунивал над своим внешним видом, говоря, что бедняки одеты лучше, чем он.

В Вене музыкальной жизнью по-прежнему активно заправлял Антонио Сальери, первый капельмейстер обрел невиданную власть при дворе, и не только музыканты, но и вся венская аристократия почтительно склоняли перед ним голову.

Из множества произведений, которые сочинил Моцарт для концертов по подписке, Сальери разрешил только одну симфонию. Ее исполняли на благотворительных концертах под управлением самого Сальери, и деньги соответственно тоже получал он.

Когда очередное прошение Моцарта, чтобы ему предоставили должность второго капельмейстера при дворе, было отклонено, Вольфганг в отчаянии обратился в Венский магистрат с ходатайством назначить его на неоплачиваемую должность ассистента капельмейстера Кафедрального собора Святого Стефана. Просьбу удовлетворили, но он мог занять эту должность только после смерти прежнего капельмейстера, тяжелобольного Леопольда Хофмана, тот по иронии судьбы пережил Моцарта.