3 день журавля

Морис шер Торрелавьеха

Около лавки шляпника коляски Альгредо не было. Зато сверкал начищенными ободами и новеньким лаком экипаж семьи Седейра. Разглядев герб, Морис чуть было не развернул коня – но, увы, поздно. Дверь лавки отворилась, зазвенел колокольчик, и на пороге показался Эдуардо Седейра, вслед за ним обе сестры. Шисов сын, из-за которого Алиена разорвала помолвку, разумеется, заметил его, а отступать на глазах неприятеля Морис не привык. Пришлось кланяться, преодолевая тошноту, оделять дежурными любезностями обеих сестер: беременную супругу Сильво и собственную бывшую невесту.

– Очень мило, Морис, – задрала носик-кнопку Алиена Седейра. – Но не пора ли тебе оставить меня в покое? Твои преследования, право слово, неуместны.

– Алиена, перестань, – вмешался Эдуардо.

– Ваше появление некстати, виконт, – поддержала сестру графиня Сильво.

От злости Морис несколько мгновений не мог ничего ответить – то, что рвалось с языка, послужило бы поводом для немедленной дуэли, а убивать сволочь Эдуардо посреди улицы, когда это может увидеть Таис? Нет уж.

– Пойдите прочь, Торрелавьеха. Вы мешаете нам, – продолжила брызгать ядом Алиена.

– Ваше самомнение, сиятельная, достойно восхищения, – процедил Морис, наконец справившись с желанием придушить некогда любимую змею. Он хотел было продолжить о том, что остальных достоинств, видимо, оказалось недостаточно для ирсидского бея, раз он бросил свое золото под ноги девице Наммус, а не Алиене, но рокот колес за спиной и мелькнувшее в витрине отражение заставили его мгновенно сменить тон: – Но ваша красота затмевает все прочее. Не сердитесь, что в столь ненастный день луч вашей прелести разогнал тучи на моей душе.

Алиена опешила, глянула на Мориса. В ее глазах читалось: «Неужели он все еще влюблен? Как же я хороша!»

– Прошу вас, Алиена, забудем прошлое. Встреча с вами – нежданная милость Светлой, так пусть она благословит и вас. Я уверен, вы скоро найдете свое счастье, как нашла ваша сестра. – Оделив Алиену всепрощающей светлой улыбкой, Морис обратился к старшей сестре: – Графиня, увидев вас, я лишний раз убедился в том, как повезло графу Сильво с супругой. Всецело разделяю его восторг. Если не ошибаюсь, вы ожидаете прибавления семейства в начале весны? Смею надеяться, всплеск одаренности у новорожденных коснется и вашей семьи. Говорят, этот год еще более благоприятен для рождения истинных шеров, чем предыдущий.

Рассыпаясь в комплиментах – и не стесняясь своего звучного голоса – Морис прислушивался к звукам за спиной и поглядывал в витрину. Таис, к счастью, приехала одна, без отца и братьев. Служанку, кучера и двоих верховых можно было не брать в расчет, они не посмеют вмешаться.

Комплиментов как раз хватило до того момента, как Таис ступила из коляски на тротуар и Эдуардо Седейра прервал Мориса:

– Шера Альгредо, светлого дня!

– Таис! Шера Альгредо, какая приятная неожиданность, – обернулся к ней Морис. – Вы к Бонпансье? У него чудные эклеры.

Забыв про семейство Седейра, Морис шагнул к ней, подал руку.

– Светлого дня, – кивнула сразу всем девочка и виновато улыбнулась Морису. – Нет, я к шляпнику.

– О, конечно, маскарад… Вы, наверное, не любите эклеры.

– Отчего же?

– Тогда позвольте угостить вас. Поверьте, таких пирожных, как у Бонпансье, нет даже в Метрополии.

– Но…

– Разумеется, я подожду вас, – Морис коротко глянул вверх, на готовые пролиться дождем облака. – Если не возражаете, прямо в кондитерской.

– Конечно, Морис. Я скоро.

Таис позволила ему поцеловать свою руку, ласково улыбнулась и умчалась в лавку, к шляпкам. Позади тронулась коляска Седейры – о, как сладко было просто отвернуться от Алиены к другой! И не просто к другой, а от дочери графа – к дочери герцога, от приданого в двадцать тысяч империалов – к приданому в семьдесят тысяч. Да и внешне, стоило признать, девочка Альгредо определенно выигрывала. Через год-два она станет первой красавицей Суарда, тогда как Алиене уже двадцать три, и ирсидских беев на ее горизонте больше не появляется.

В радужном настроении Морис зашел в кондитерскую, что по соседству со шляпником. Занял угловой столик, отделенный от зала стойкой с вьющимися цветами. Велел, как только к нему присоединится дама, подать чай со сливочным ликером, мороженое, эклеры, буши с земляничной начинкой и засахаренные фиалки: девочки любят сладкое. И немедленно – бокал легкого саверне. В сладостях Морис разбирался ничуть не хуже дам, но в кондитерской Бонпансье бывал много реже, чем хотелось бы: самый центр столицы, и единственное пирожное здесь стоит, как полный обед где-нибудь у Северных ворот.

«Скоро» растянулось почти на три четверти часа, так что к первому бокалу красного добавился второй. Зато девочка пришла сияющая, в новой шляпке и готовая скушать не только пирожные, но и всю ту тину, что Морис собрался навешать ей на уши.

Визит к Сильво определенно пошел на пользу: Таис заслушалась байкой о таинственном кристалле Мертвого бога, который делает любого бездарного шера магом-зеро, и поверила, что Морис на днях отбывает в экспедицию вместе с шером Акану. Глазки ее загорелись, в хорошенькой головке закопошилась надежда урвать кусочек сказки и себе. Мало того, она так сочувственно выспрашивала его о подробностях разорванной помолвки с Алиеной, что сладкие и благородные речи полились сами собой, даже – о чудо! – почти без тошноты.

– …как жаль, что тогда рядом не было столь понимающего и доброго друга, как вы, Таис! Лишь сейчас, встретив вас, я сознаю всю глубину ошибки. – Морис тяжко и очень искренне вздохнул, глядя, как пятое пирожное ценой в хороший обед исчезает с блюда. – Если бы у меня тогда хватило сил простить Эдуардо и отойти в сторону, возможно, Алиена не возненавидела бы меня.

– Ах, мне так жаль, Морис! Я понимаю, как это горько, видеть рядом с любимым другую. – От полноты чувств Таис всхлипнула.

– Не переживайте, Таис. Что ни делают Двуединые, все к лучшему. Теперь я понимаю, что за свое счастье надо бороться, а не сетовать на судьбу, и не упущу следующего шанса. Знаете, я восхищаюсь вами. Несмотря на немилость регентши и все эти отвратительные сплетни, вы не сдались. Вы очень смелая девушка, раз вернулись в Суард и явились на Осенний бал. Я уверен, ваши смелость и упорство будут вознаграждены.

– Думаете? – Она отвлеклась от несчастной фиалки, уже раздерганной на мелкие крошки. – Но Каетано не замечает меня. Даже теперь, когда его помолвка с Ландеха расторгнута…