и мне удалось подключится. Сердце ухнуло и замерло – консоль была девственно чиста. Ни одного перемещения товара за последние месяцы.

– Сколько у вас сменщиков? – спросила Мерсер.

– Трое, – на этот раз парень даже голову не поднял.

– Вы хоть раз видели, чтобы отсюда что-то вывозили?

– Неа, – я заметил, что у Борща дёрнулось веко и рука потянулась за пазуху, его уровень возбуждения резко вырос, но предупредить Игну я не мог.

– Я почти закончила, – Мерсер поставила свою сумку с планшетом на стол, – Заполню отчёты и попрощаемся.

– Отчёты можно и в офисе закончить… – совершенно без эмоций произнёс парень и встал, потянулся. Захрустели суставы. Он достал сигарету, глубоко затянулся, выдохнул смердящее облако.

– Вы же знаете, что нельзя тут дымить! – Игна закашлялась.

– Можно, если все работники курят, – Борщ хихикнул, – Есть такой закон.

– Да идите к чёрту! – женщина схватила свои вещи и быстро вышла.

Паренёк сплюнул в раковину жёлтую мокроту и через окно своей комнатки наблюдал, как Игна идёт к большим воротам выхода.

– Ушла. Нужно убедиться, что совсем, и через час подгоняйте транспорт, – сказал Борщ в коммуникатор, который всё время был на линии. Я попытался взломать устройство, но защитные протоколы военного образца просто так не поддавались нанитам.

Парень подошёл к консоли и ввёл несколько команд. Склад накрыло мощным электромагнитным полем. Мой рой наномашин мгновенно выгорел, а я на секунду ослеп и оглох. Если Борщ не кинул "дезу", то у меня есть час, чтобы добраться до него лично и поймать с поличным.

1.16. Цепные псы войны

Адмирал флота после доклада Жданова размышлял в потёмках своей каюты. Пальцы крутили зажигалку. Продолжать анализ уже не было сил и старик, прикрыв глаза, отправился далеко в прошлое.

***

Самое начало Пиратской войны. Чуть больше века до событий на Талиме.

– …Я уверен, что война будет масштабнее, чем рассказывают, – Герман Штайн ходил из стороны в сторону, чем очень раздражал Роберта. Этот выскочка лизал все задницы, до которых мог дотянуться. Сам же полковник Майн предпочитал молчать, думать, а потом делать, – А значит, мы должны проявить себя и, наконец, стать той силой, с которой считаются!

– Повтори это за пределами комнаты, капитан, и тебя обвинят в пропаганде терроризма, – Майн устало поднялся из кресла и, схватив за плечо, остановил движение этого живого маятника, – Сколько имплантов уже поставил?

– Шестнадцать. Какое это имеет отнош… – Герман неосознанно попытался продолжить вышагивать по кабинету, но полковник держал крепко.

– Прямое! – рявкнул Роберт, – В тебе куча несинхронизированного железа. Каждый модуль тащит психику в свою сторону. Личность таких солдат разваливается на куски, как только они приносят достаточно прибыли. Некоторым везёт, и успевают получить пенсию пару раз перед тем, как забывают своё имя.

Роберт осёкся, когда увидел взгляд подчинённого. Из ярких голубых глаз наружу изливалась уверенность и расчёт, словно их обладатель знал нечто недоступное остальным.

– Плановая операция по установке систем координации имплантов назначена на завтрашнее утро, – капитан достал из кармана небольшой прямоугольник медицинской карты, – Мне дали разрешение на расширение аугментаций (аугментация – имплант, усиливающий, улучшающий функцию организма). Я вылизал себе это разрешение, как тут говорят. И это правда. Я и дальше буду добиваться своего всеми средствами.

Майн скривился. За пару лет работы с этим человеком, он так и не понял его до конца. Капитан усердно выполнял приказы, рвал жилы на каждом задании, никогда не подставлял товарищей, но при этом всякий раз заказчики оставались в полной уверенности, что перед ними подлый лизоблюд и конформист. Роберт точно знал только то, что у Германа Штайна есть цель, ради которой тот готов на всё. Таких людей стоило бояться, особенно теперь, перед началом первой крупной войны между колониями и их владельцами, войны, которая может стать толчком к переменам или навсегда похоронит человечество.

– Разрешите идти? – спросил Герман.

– Один вопрос… Почему ты споришь со мной? Ты всегда готов любому начальству угождать, кроме меня, – Майн достал сигарету и прикурил.

– Вы вызываете уважение, – Герман поморщился от дыма, – Я бы хотел взаимности.

– Иди. Завтра поедем в Москву, так что готовьтесь. Установку "хаба" (от англ. hub, здесь центр сети, прим. авт.) для твоих игрушек я перенесу на сегодня. Через час будь в операционной. В тебя вложено слишком много ради завтрашнего события.

Майн отдал честь, развернулся и, чеканя шаг, вышел. Роберт через личный коммуникатор связался с офицерским госпиталем и несколько минут ругался с главврачом, заставляя изменить расписание. До вечера оставалось слишком много времени, которое необходимо занять, чтобы не пускать в голову мысли о предстоящих событиях. Полковник занялся рутиной: проверял отчёты подразделений и визировал закупочные документы – необходимо готовить и людей, и технику, чтобы выполнять задачи, которых становилось всё больше с каждым днём.

Смерклось. Роберт не заметил, как сгустились сумерки и единственным источником света остался его монитор с выкрученной на минимум подсветкой. Пропищал коммуникатор сообщая о входящем вызове.

– Прости, заработался! – Майн приложил керамический прямоугольник к уху и заговорил неожиданно нежно для боевого офицера.

– Я всё ещё жду, – ответил ласковый голос, – Уже поздно что-то доделывать – приходи домой.

Роберт с трудом сглотнул.

– Я уже собираюсь.

Полковнику полагалась расширенная медицинская страховка, и в свои пятьдесят шесть он обладал телом тридцатилетнего. Это позволяло не только игнорировать лифты, но ещё и продолжать вести образ жизни молодого полного сил человека. Даже его чувства к Светлане возникли спонтанно, как у подростка, и оставались свежими уже несколько месяцев.

Жилой корпус командного состава находился всего в пятистах метрах от административных зданий. Роберт ещё утром приметил клумбу с лилиями и теперь сорвал три веточки. Он мог позволить себе заказать цветы. Вот только это не дало бы ощущения жизни, которое последнее время было в дефиците.

Светлана стояла в дверях и ждала, когда любимый поднимется, тяжело дыша и сожмёт в своих объятиях. Сегодня Роберт вбежал в квартиру, наигранно, по-шпионски осмотрелся и достал чуть помятые цветы из-за пазухи кителя.

– Смотри! Я добыл их тебе!

Светлана рассмеялась.

– Ты дурачок! А если камеры засекли?

– Я же суперагент! Меня нельзя засечь! – Роберт почувствовал, как пришло сообщение о хулиганском поведении и порче клумбы. Автоматика уже обработала запись видеонаблюдения и выставила счёт. Одно движение пальца смахнуло напоминание и оплатило штраф. Полковник оценил иронию ситуации, сравнив сумму с ценой на лилии – заказ вышел бы дороже.

Светлана обняла Роберта за шею и прижалась чуть дрожащим телом.

– Поедим сначала? – шёпотом спросил полковник.

– Я не умею ждать, – Светлана не дала больше произнести