мог предотвратить эти потери, вызванные неумелым управлением Пряникова.

– Если вы бездарно потеряете ещё хоть один наш корабль, то расстанетесь со своей должностью, – господин Адам Уолтон говорил спокойно, словно обсуждал меню обеда, – В конце концов мы можем обратиться к азиатам. Китайская армада мутантов тоже умеет стрелять, а главное, у них вся техника своя.

– Мы вернём контроль над колониями, но война будет долгой, – Роберт хотел избавится от своего гостя как можно скорее, чтобы не сорваться и не ударить его, – Ситуация запущена настолько, что возможно придётся обратиться к армаде. Не сейчас. Позже.

Господин Уолтон сел на краешек стола и забросил ногу на ногу, не спеша достал портсигар и закурил. Майн знал, что этому человеку уже больше сотни лет, но выглядел он моложе адмирала. Владелец половины Земли и двух третей колоний не торопился. Современная медицина позволяла ему жить долго и счастливо, без болезней и не стареть.

– Я вижу в вас потенциал. Господин Майн, вам не надоело быть псом войны? Ваш народ заслужил суверенитет только тем, что зависит от всех. Не забывайтесь. Ваша государственность – добрая воля.

Уолтон рассмеялся, затушил сигарету и подошёл к окну.

– Мне нравится, как сегодня выглядит Россия – учебные комплексы, институты, в которых вы придумываете новое оружие или технику. И вы занимаете ровно столько места на нашем шарике, сколько нужно. Нет коптящих заводов. Нет деревень, где воняет навозом.

Роберт ощутил приступ ярости, но снова сдержался. Слишком рано просить разрешение у этого человека на собственные ремонтные верфи или хотя бы на собственные продуктовые фермы. Для этого нужны действительно выдающиеся успехи. А пока Майн кивал головой, опуская взгляд всё ниже в пол.

1.17. Управляемый протест

Я встал из-за стола и направился к выходу из опенспейса (место работы Жданова, помещение, где столы сотрудников разделены картонными перегородками, прим. авт.). Клайв выскочил из своего кабинета и попытался перегородить мне дорогу, но поймав мой взгляд осел на пол по стене и принялся судорожно набирать номер полиции. Он принял меня за слетевшего с катушек офисного работника – такие частенько стреляли в своих коллег и начальников, и на Виктории это было обычным делом. Я наклонился к нему и аккуратно отобрал коммуникатор.

– Клайв, я не собираюсь делать глупости. Мне нужно просто уволиться. Без шума. Я вечером приду за бумагами, а утром вернусь в нормальный мир, – я говорил тихо, медленно, словно хотел убаюкать менеджера, осторожно поднял его на ноги и вернул КПК, выключив набор полиции, – Я просто понял, что тут мне не место.

Клайв Тэтчер закивал, даже улыбнулся своей хищной улыбочкой и расслабился, мой тон подействовал.

На первом этаже за стойкой охраны один из службы безопасности вяло посмотрел на меня и бросил:

– Пропуск…

– Что, простите?

– Нельзя без пропуска покидать рабочее место вне положенного времени, – охранник говорил всё так же флегматично, но рукой уже нашарил шокер и надеялся, что сегодня его использует.

– Я больше тут не работаю, – на моём лице образовалась глупая, грустная улыбка, – Уволили… Очень нужно воздухом подышать.

– Без пропуска тем более нельзя, – шокер уже лежал на стойке и смотрел на меня своим стволом, – Я с удовольствием получу премию за задержание.

– Хорошо. Я попрошу у менеджера.

Развернувшись, я быстро вызвал лифт и зашёл в кабину. Камеры слежения просматривали все помещения, окна открывались только специальными ключами. Здание было приспособлено, чтобы никто не мог его покинуть, словно тюрьма для рабов.

Я поднялся на крышу с вертолётной площадкой и небольшим садиком для прогулок и курения. Отсюда до земли около пятисот метров. Зной уже подобрался к опасной для здоровья границе, и ветер совершенно не охлаждал, а наоборот сильнее нагревал тело. Крыша была огорожена высоким сетчатым забором из тонкой проволоки, чтобы никто не смог броситься вниз. Наниты не могли быстро прожечь достаточно большое отверстие, тем более не умели планировать с грузом моего тела, и пришлось придумывать другое решение.

Над головой на выделенном для них уровне пространства сновали дроны-доставщики, давным-давно полностью заменившие курьеров. Мощности их двигателей хватило бы на подъём с человеком на три-пять метров или спланировать вниз – оставалось выпустить рой нанитов и захватить одного. Выбрав крупный автомат, я заставил его вильнуть в сторону "слепой зоны" для видеонаблюдения, снизиться, и, рассчитав момент, прыгнул. Машина плавно спустила меня в сквер у здания Mi2. В рабочее время в деловой части города людей было очень мало, и никто не заметил мой побег. До парковки с серым уродцем я пробежал трусцой, словно редкий праздный горожанин, обеспокоенный лишним весом. Оставалось ещё пятьдесят одна минута, чтобы успеть к началу операции на складе, когда неказистая машинка поднялась в воздух и юркнула в поток высоко над крышами.

Дорога отняла ещё сорок минут, но возникла другая проблема: над ангаром, куда нужно проникнуть колыхалось невидимое человеческому глазу мощное ЭМИ-поле (импульсное электромагнитное поле, сжигающее электронику, прим. авт.) Использование этой технологии не было запрещено, но затраты на поддержание защиты оправдывались только против разведки флота. Слишком часто на Виктории я натыкался на эти полевые генераторы, что невольно решил – нас ждали и готовились. Без отключения большей части имплантов продолжать операцию было невозможно.

За много лет к аугментациям привыкаешь. Без них слабость и хрупкость человеческого тела ощущается в полную силу. Тут же возникло желание сощурить глаза, потому что картинка потеряла резкость, свет стал слишком ярким, а тени нечёткими, тёмными и смазанными. Спектр зрения сузился до тонкой полоски. Запахи не превращались в столбики состава воздуха. Пропала эхолокация и точная фокусировка на источники звука. Лишившись в тот момент глаз, я бы не почувствовал особого ухудшения – настолько много терялось в восприятии без имплантов.

Поле – несколько мгновений назад непроходимый барьер в форме купола, похожий на туман своей рыхлостью – теперь не ощущалось вовсе. Жара принялась выжимать пот, и одежда быстро промокла. Я старался не попадать в поле зрения камер, но теперь приходилось это делать по памяти, а не считывая в реальном времени информацию из сети.

К воротам склада удалось добраться с небольшим опозданием, но тягач с древним бензиновым двигателем только въехал в ангар, и я замер, спрятавшись за контейнером снаружи. Короткими перебежками удалось пробраться внутрь. Двое рабочих торопливо грузили ящики в кузов, а Борщ спускал паллеты с новыми и менял на них маркировку.

Появилась рабочая версия событий для расследования: эквилайт изготавливался в полуавтоматическом режиме на "простаивающем" оборудовании, и, чтобы алгоритмы не засекли, обозначался в системе каким-нибудь