И вот наконец, переделав кучу дел, спрессовав в несколько часов все то, что многие годы откладывал на потом, Чарли П выбирает приличествующий случаю костюм, берет такси, приезжает на кладбище и входит в зал для прощания как раз вовремя, чтобы услышать проникновенную надгробную речь. Он благодарит раввина и священника за теплые слова, сказанные в его адрес, расплачивается с ними, а также с владельцем похоронного бюро и могильщиками, аккуратно переступает через край соснового ящика, ложится, устраивается поудобнее и под хриплые звуки граммофонной пластинки, играющей старомодный шлягер, – все сделано точно в соответствии с его указаниями – Чарли П испускает последний глубокий вздох и произносит: «Я готов».

Взглянем правде в глаза. Все же было в жизни Чарли П одно чрезвычайно важное событие, настоящее чудо, вызвавшее большие споры и разногласия, – его рождение. А что потом… Ничего! Ну, откровенно говоря, многие оказываются в подобной ситуации, но их, по крайней мере, согревает надежда – они с нетерпением смотрят в будущее, ждут своего часа, полагая, что их время вот-вот настанет. С точно таким же давящим, как непосильная ноша, чувством Чарли П сидел в Зале Ожидания. Ему пришлось ждать долго – всю жизнь. И вот наконец пришел добрый доктор и взялся за Чарли П. Разобрав его на части – легкие, почки, сердце, руки-ноги, – он объявил: «Мертв. Следующий!»

«Интересно, – спрашивает Чарли П, – разве можно утверждать, что человек мертв, только потому, что он не жив? Возможно, доктор и прав, но как это проверить?» Чарли П – человек добросовестный, любящий во всем аккуратность и точность, он сам приступает к исследованию: внимательно осматривает и ощупывает собственное тело, оттягивает кожу, нажимает пальцем то тут, то там. Трудно сказать, у него нет четкого и однозначного ответа. С какой стороны ни посмотри, вроде бы все как было, и ощущения остались прежними.

Чарли П приходит к выводу: это именно тот случай, когда его собственные ощущения оказываются столь же объективно реальны, как и ощущения сидящего рядом человека. Они, его ощущения, как и само понятие «мертвый» или «живой», как и заключение доктора, которое он только что выслушал, были для него на протяжении всей жизни и поныне остаются чем-то расплывчатым и неопределенным, вроде серого предрассветного тумана. Пока Чарли П был жив, у него никогда не было твердой уверенности, что он живой, так почему же сейчас, когда он умер, у него должна быть уверенность, что он мертв?

Штепсель выдернут из розетки, аппарат отключен, время смерти объявлено, свидетельство о смерти подписано. Теперь, когда Чарли П официально признан мертвым, он, глядя в потолок, спрашивает дрожащим от страха, но в то же время твердым и решительным голосом: «Итак, каков же ответ?»

Чарли П давно не платил за квартиру, его почтовый ящик забит доверху, а в контейнере возле грузового лифта давно не видно мешков с мусором. Швейцар по прозвищу Большой Джордж вместе с управляющим, постучав предварительно в дверь Чарли П и не получив ответа, вскрывают замок универсальным ключом-отмычкой. К огромному удивлению обоих, впервые, если им не изменяет память, они замечают на лице Чарли П блаженную улыбку.

– Мы просто решили проверить, как вы тут, – говорит управляющий.

– Объясните, – вмешивается в разговор Большой Джордж, – что случилось? Я не припомню, чтобы когда-нибудь прежде видел вас таким счастливым.

– Я наконец нахожусь в полном мире и согласии с самим собой, – говорит Чарли П. – Разве вы не заметили? Я умер полгода назад.

Еще в молодости Чарли П заказал крепкий сосновый ящик. Ящик вышел на славу: точно по его мерке, причем были учтены даже такие детали, как усыхание тела по мере старения, а также посмертное поражение грибком и плесенью и затем гниение и разложение – процессы, которые неизбежно начнут происходить с Чарли П в результате долгого неподвижного лежания на спине в течение многих лет; не говоря уж о полном распаде плоти и окончательном ее уничтожении земляными червями, которые в изобилии водятся на глубине шести футов.

Но пока Чарли П пребывал в нашем мире и некоторое время жил среди нас, он соорудил специальную тележку на колесиках, установил на нее гроб и повсюду таскал его за собой. Никто и никогда не видел Чарли П без этого ящика на колесах, они были неразлучны, как калека и инвалидное кресло. Спускался ли Чарли П рано утром к почтовому ящику, или шел во второй половине дня на службу (работая агентом по продаже недвижимости, он занимался махинациями с ветхими домами, выдавая их за новые), страдал ли от невыносимых мук безответной любви, смотрел ли по телевизору репортажи из горячих точек планеты или просто заходил в кондитерскую выпить чашку кофе, – его сосновый ящик, поскрипывая колесами, следовал за ним по пятам. «В конце концов, – говорил Чарли П, – я не становлюсь моложе, рано или поздно явится отвратительная старуха с косой и постучит в мою дверь. Лучше подготовиться заранее».

Мрачный пессимист, пророк и провидец – на этот раз он не ошибся. В день, когда ему исполнилось двести восемнадцать лет, Чарли П умер и, подобно иным представителям рода человеческого, был отправлен на вечный покой. Но, несмотря на все его тщательные приготовления, выяснилось, что Чарли П был не прав: его представление о смерти оказалось столь же ошибочным, как и восприятие жизни. «Знаете, – говорит он всем, кто навещает его могилу, – смерть во многом переоценивают». Она не оправдала ожиданий Чарли П. Мало того, что он по-прежнему лежит в том же сосновом ящике, так еще до него доносится бесконечная ругань друзей и родственников, которые ссорятся по поводу завещания и наследства, злобное шипение ревнивых жен и любовниц, которые никак не могут решить, кого же на самом деле любил усопший, препирательства братьев и сестер, выясняющих отношения возле гроба родителя, и склоки бывших партнеров по бизнесу, которым предстоит расхлебывать кашу, заваренную покойным. Никакой разницы – та же вражда и неприязнь, злоба и зависть, которые окружали его при жизни, в некотором смысле даже хуже – сам-то он не может принять участие в общем движении – у гроба больше нет колесиков.

Всю жизнь Чарли П с нетерпением ждал дня собственных похорон. Но когда этот знаменательный день пришел, Чарли П постигло глубокое разочарование. С первой же секунды, как только он переехал на новую квартиру, у него возникли серьезные сомнения – стоит ли оставаться здесь навсегда и делать ее местом своего постоянного жительства.

Холод и промозглая сырость, отсутствие отопления, освещения и горячего водоснабжения – это еще куда ни шло, но здесь, внизу, Чарли П совершенно не может дышать, ему катастрофически не хватает свежего воздуха. И конечно же, страшно угнетает теснота – просто повернуться негде, на все про все пятьдесят восемь с половиной квадратных футов. Да еще в сочетании с замкнутым пространством – никаких тебе чудесных видов из окна – только четыре стены. И совершенно нечем заняться и не с кем поговорить, кроме как с самим собой, – Боже, какая тоска! – и конца-краю этому не видно. Он здесь надолго – навсегда. Разве этого он ждал всю жизнь?