— Лиза…

Я не позволяю ему перебивать меня, переключаясь на другую ногу:

— На этой ноге у меня только один близкий друг, как вы видите. Его зовут Забудка. Такой маленький, как будто его нет. Но я никогда не смогу забыть его. Ни один из них. Они такие отвратительные, — я опускаю ногу. — Мне нужно, чтобы вы рассказали мне, что на самом деле произошло. Какой несчастный случай наградил меня этими шрамами на подошвах?

Он приносит мне мои туфли.

— Вы же знаете, что ведете себя неразумно. Нормальные люди не бросаются обувью.

— Нормальные? Почему бы вам не сказать то, что вы на самом деле хотите: что я не нормальная?

Доктор Уилсон отступает назад, пока я надеваю свои туфли.

— Мне кажется, на сегодня стоит закончить. Но я хочу, чтобы вы пришли завтра. Продолжим с этого момента.

Я почти соглашаюсь, когда вдруг кое-что замечаю. Фотографию у него на столе. Как я не заметила ее раньше? Это та же самая фотография, что висит на стене в гостиной моих родителей: на ней запечатлен мой папа в молодости вместе с двумя другими студентами-медиками. Эта фотография немного отличается от той, потому что на ребятах нет тех надетых в шутку масок. Их лица полностью открыты. Я узнаю папу, красивого и готового к новым свершениям. Второго мужчину я не узнаю, а вот третьего — да. Это доктор Уилсон.

Он замечает, куда направлен мой взгляд. Затем подходит к фотографии и спокойно кладет ее изображением вниз. С вызовом смотрит на меня. Я могу на него надавить, но в этом нет никакого смысла. Он ничего не раскроет, просто изрыгнет очередную порцию мозгоправского трепа и бла-бла-бла. Неважно. Мне больше не нужно его признание.

У входной двери я говорю ему:

— С этими шрамами на ногах я бродила по улицам Лондона, пытаясь найти дом из моих воспоминаний. И так было годами. Я не могла остановиться.

— Какой дом? — он качает головой, хмурясь в попытке понять, о чем я говорю.

— Дом, в котором, как я знаю, на самом деле произошел несчастный случай, когда мне было пять лет.

— Лиза, нет никакого дома, — он смотрит на меня с жалостью. — Несчастный случай произошел на ферме, как вам и сказали родители.

— Вы ошибаетесь.

Он чувствует, что в моем голосе что-то изменилось. Я едва слышу его вопрос:

— Что вы имеете в виду?

— Я нашла его. Этот дом.

— Нашли? — теперь он похож не на врача, а на человека, которого ударили под дых.

— Я снимаю комнату в этом доме. В доме из моих кошмаров.

Я уныло смотрю на роллы (острый огурец с тунцом и цыпленок терияки), которые стоят передо мной на столике в японском ресторане, зная, что он не придет. Черт, наверное, я бы тоже не пришла на его месте.

Тут дверь открывается. Настроение у меня поднимается: он здесь.

Я чувствую, что мне нужно встать, чтобы поприветствовать его, как будто тем самым покажу свое глубокое уважение.

— В чем дело, Лиза? — Алекс не просто недоволен, он вне себя.

— Присядешь? — я указываю на стул напротив. — Я заказала роллы. Цыпленок терияки. Как ты любишь.

Он не клюет на тайную приманку и резко садится за стол.

— Я не голоден. Я думал…

— Я когда-то жила в этом доме. В доме Марты и Джека.

Ну вот. Я это сказала. Теперь Алекс тоже знает.

Я сказала ему то, о чем говорила доктору Уилсону за несколько часов до этого, и до сих пор не могу поверить, что я это сделала. Что моя тайна раскрыта. Я не случайный претендент на комнату, каких в Лондоне тысячи. Я выбрала именно этот дом и поселилась в комнате, чтобы попасть внутрь.

Мои мысли возвращаются к тому незабываемому моменту, когда я наконец-то нашла дом, который преследует меня, сколько я себя помню. Как я уже говорила доктору Уилсону, в течение многих лет я бродила по улицам Лондона, одержимая поиском дома, который, как разъяренное чудовище, появляется в моих кошмарах. После инцидента, который в то же время является попыткой покончить с собой, я решила, что единственный способ спасти свою психику — это свернуть охоту за домом. Отказаться от чего-то, что стало таким же естественным, как дыхание, было нелегко. Эта привычка стала неотъемлемой частью меня — как еще одна рука, нога или второй мозг. Это чувство грызло меня, ни на секунду не оставляло в покое, вонзало в меня зубы в ожидании, пока я не обнаружу правду. Но правда оказалась в том, что поиск дома выбивал меня из колеи. Да, я скажу это: сводил меня с ума.

Был дождливый летний вторник, когда я, пообедав, вернулась в офис и увидела Шерил и Дебби, которые склонились над айпадом Шерил. Я почти прошла мимо них обеих, когда Шерил позвала меня:

— Как думаешь, какую из этих комнат Дебби лучше снять?

Я колебалась. Последнее, что мне было нужно, это дружеская болтовня о личной жизни. Я знала, что Дебби рассталась с парнем, с которым они вместе жили, и, по всей видимости, хотела временно пустить корни где-нибудь в другом месте. Там, где она смогла бы прийти в себя.

Мне было жаль ее, и в то же время я ей завидовала: ей удалось сохранять отношения на протяжении целых семи лет. Мои отношения не продлились и четырех месяцев. Тем не менее нелегко было начинать жизнь заново. Поэтому я подошла к ним и наклонилась, чтобы посмотреть на экран айпада.

Шерил сказала:

— В Кэмдене есть одно уютное местечко.

Это была прекрасная комната на первом этаже, белая и светлая, с французской дверью, ведущей в сад, и великолепным камином 1930-х годов, над которым висело зеркало. Ежемесячная арендная плата вызывала слезы.

— Или вот это… — Дебби постучала пальцем по экрану, и там появилась фотография фасада дома.

В жизни бывают моменты, когда ты не можешь говорить, не можешь дышать и время замирает. Мое сердце забилось чаще, когда я увидела на фасаде одну деталь. Все внутри меня задрожало, когда я поняла, что это такое: выгравированный в камне круг с ключом в центре. Как будто это был особый ключ, предназначенный только для меня, чтобы войти в дом, за которым я охотилась так много лет.

Ни одна из коллег не заметила моей странной реакции, когда Дебби показала фотографию сдающейся в аренду комнаты.

Я даже не посмотрела на интерьер. Во мне кипела смесь волнения, недоверия и предвкушения, когда я выпрямилась и, затаив дыхание, посоветовала Шерил:

— Бери комнату в Кэмдене. Это дороговато, но Кэмден такой модный. Там тусуются все стильные люди.

Я должна была ее умаслить: последнее, что мне было нужно, это чтобы она заняла комнату в моем доме. А это был мой дом. Я словно всю жизнь искала его на улицах Лондона. Я поверить в это не могла. Наконец-то я смогу разгадать тайны своего прошлого. Или того, что я считала своим прошлым.