– Он умеет танцевать. Хотите посмотреть, как он танцует?

Продавец пожал плечами.

Лакшман несколько раз властно подозвал Раджу к себе, ударяя при этом палкой о землю, а когда он подошел, то отцепил и развязал веревку, прицепленную к наморднику и закрепленную вокруг шеи животного. Эта же веревка проходила через нос и отверстия в переносице. Он старался все это проделать максимально быстро, напевая себе под нос какую-то мелодию. Прежде чем Раджу успел сообразить, что к чему, веревка была уже в левой руке Лакшмана, и он начал играть на дамру, сначала немного сбивчиво, но затем поймал ритм и начал двигать в такт правой рукой. Его сердце бешено билось в груди – это было первое представление, которое они давали за пределами своей деревни. Переполненный эмоциями, он слегка увлекся – слишком сильно дернул веревку. Раджу, который до этого спокойно стоял на месте, тут же подскочил на задние лапы, взвизгнул и моментально опустился вниз. На Лакшмана нахлынула волна разочарования: может быть, он потерял хватку и ему нужно больше практиковаться с Раджу?

Но внезапно движения его двух рук словно синхронизировались. Удары дамру теперь совпадали с моментом, когда он дергал за веревку, проходящую через нос Раджу. Лакшман видел, даже скорее чувствовал, что это единство ритма распространяется, заставляя и Раджу стать неотъемлемой частью представления. И вот медведь поднялся на задние лапы, стал двигаться под звуки дамру, но потом начал качать головой, будто говоря «нет». Все прекратилось. Раджу сейчас был больше похож на гигантскую собаку, а не на медведя. Продавец стоял и улыбался.

– Шабаш! Ну, давай, ну же, Раджу, танцуй, – пытался подбодрить его Лакшман. – Мой маленький мишка, танцуй. Ты все правильно делал, ну же, вставай. Так, хорошо. А теперь пройди чуть-чуть вперед, так, а сейчас назад. Умница.

Этот разговор, похожий на монолог, не сильно отличался от тех, которые все чаще стал вести Лакшман с Раджу после их ухода из дома.

Лакшман не понял, что произошло раньше: сбился ритм или Раджу снова встал на все четыре лапы. Он открыл пакет с хлебом и бросил медведю четыре кусочка. Прежде чем он успел завязать узлом упаковку, Раджу уже все съел и хотел было направиться к Лакшману, чтобы попытаться залезть мордой в пакет за дополнительным лакомством. Лакшман уже собирался отпрыгнуть назад, натянув веревку, чтобы увеличить расстояние между ним и Раджу, но вдруг подумал, что лучше не будет делать никаких резких движений. Он решил показать Раджу, что не боится его, даже несмотря на то, что в душе относился к нему с опаской. Поэтому он сделал все медленно, стараясь выглядеть естественно и спокойно. Внезапно ему в голову пришла прекрасная идея.

– Не будете ли вы так любезны отблагодарить нас за наше представление? – обратился он ко все еще улыбающемуся продавцу.

Мужчина не хотел расставаться с деньгами, поэтому Лакшман предложил ему отблагодарить медведя едой и водой. Продавец согласился и вынес продукты, которых хватило еще и на долю Лакшмана. Это были и сладкие печенья, и слегка заветренные ладду[65], несколько зачерствелых роти, кусочек джаггери[66], пара апельсинов и даже несколько потемневших бананов. Раджу, увидев все это, начал восторженно сопеть. Лакшман убрал в мешок джаггери и роти, оставил себе апельсин и банан, а все остальное тут же бросил Раджу. Меньше чем за минуту он все съел. Громко ворча, Раджу нюхал землю в поисках еще чего-нибудь съестного, чтобы убедиться в том, что ничего не смогло ускользнуть от него. Затем он подошел к Лакшману, поднял свои когтистые лапы (Лакшман в этот момент застыл от охватившего его ужаса, так как когти больше напоминали маленькие сабли), дотронулся до головы, ушей Лакшмана и прижался к нему, обнимая за шею. Сопение превратилось в нечто похожее на гортанное мяуканье, а Лакшман, у которого от страха пересохло в горле и язык прилип к небу, стоял и не мог двинуться с места. Но, простояв нескольких секунд, уткнувшись лицом в грудь медведя, он понял, что Раджу не навредит ему – и все тут же закончилось.

Лакшман и Раджу добрались до первого города на их пути только к началу лета. Это был город, расположенный рядом с озером в долине, дома и магазинчики которого были построены вдоль дороги и прижаты к склонам холмов по обе стороны от озера. Если бы он смог провести здесь последующие три месяца, то заработал бы достаточно денег, чтобы найти себе жилье на время муссонов. Сейчас же, Лакшман и Раджу ночевали под деревьями или за домами, построенными на нижних склонах, где была густая растительность. Чем дальше они двигались на юг, тем больше было холмов. Это делало долины шире, добавлялся больший простор, и однажды Лакшман почувствовал, что горы, которые, как ему казалось, всегда крепко держали его словно в ежовых рукавицах, не давая свободно вздохнуть, ослабили хватку или даже вовсе отпустили на свободу.

Озеро было зеленым, а его поверхность, что находилась рядом с дорогой, была усеяна мусором: пакетами, упаковкой из-под продуктов, пачками сигарет, пустыми коробками, пластиковыми бутылками, цветами, бумагой и человеческими экскрементами. На воде бурно разрослись водоросли, по краям озера росла осока, а кое-где виднелись пятна зеленой слизи и какого-то химического вещества; мелкие отбросы сбились в густую пену, и образовавшаяся пленка была настолько плотной, что не двигалась вслед за водой.

Они привлекали к себе внимание: в тех краях медведя можно было увидеть нечасто. Сначала за ними следом шли всего пара мальчишек, а чуть позже их уже было семь или восемь, и к ним присоединились двое мужчин и уличные попрошайки. Со всех сторон слышалось:

– Мишка, мишка, покажи нам, как ты танцуешь.

Спустя какое-то время у Лакшмана уже стала идти кругом голова от этих просьб, но он продолжал их игнорировать. Раджу слушался его и тоже не обращал никакого внимания на детей. Только тогда, когда кто-то нетерпеливо стал кидать камни в медведя, Лакшман обернулся и яростно обратился к ним:

– Он танцует только за деньги. Они у вас есть?

Мальчик, лет тринадцати или четырнадцати, сложно было определить точный возраст, подался вперед и резко спросил:

– А сколько ты хочешь?

Лакшман решил отвечать разумно:

– Я не назначаю какую-то определенную цену. Если вокруг нас собираются люди, желающие посмотреть на танцующего медведя, то мы даем представление. Потом могут подойти еще зрители. После я принимаю столько денег, сколько они мне дают.

– Это значит, что ты попрошайка. – ответил ему мальчик.

Лакшмала обуяла ярость.

– Если захочу, то смогу натравить на тебя медведя, и он за пять минут разорвет тебя на маленькие клочки, – злобно прошипел он. – Как ты думаешь, почему он в наморднике?

Мальчик ухмыльнулся и ушел прочь. Все, кто собрался вокруг, отступили на несколько шагов. Лакшман отвернулся и продолжил идти с Раджу дальше по дороге. Спиной он чувствовал, что мальчишки за ними все еще наблюдают, но уже не идут следом. Вдруг рядом с ним приземлился камень, чуть не задев его лодыжку. За ним тут же последовал второй, и он, ударившись о землю, отскочил и попал в заднюю лапу Раджу. Животное испугалось. Лакшмал злобно схватил пару камней, замахнулся и, крича, бросил их в сторону мальчиков.