моду на послеобеденный отдых. Как бы не так! Эта традиция возникла давным-давно, с первым абхазом, а если быть совсем точным, сразу после того, как он в первый раз поел. Но древний абхаз не спешил раскрывать своих секретов. Ведь если все будут дремать, кто будет работать? Спустя много веков эволюции, человек значительно изменился: он стал разумнее. Человечество достигло определенного прогресса: изобрело телевидение, открыло пенициллин, была образована мировая экономика, расщеплен атом, созданы инновационные технологии, в космос отправлены космические туристы, но кое-что осталось неизменным.

– Ух, как вкусно, – облизывая пальцы одной руки, а другой поглаживая живот, наслаждался Шарах развалившись на стуле, – наелся я от души, даже дышать тяжело.

– Эх, – с трудом оторвав свою пятую конечность, он начал напевать песню, – где ты моя любимая, моя мягкая, моя душистая?

– Нэ?! Шарах, дорогой, что на тебя нашло? Как приятно, – счастливая жена прибежала с кухни.

– Обара, ты что хочешь? – хозяин бросил на супругу не понимающий взгляд. – Пропусти, я к подушке своей, спать охота. Сам Бог велел отдохнуть, – подвинув хозяйку, он подошел к койке и плюхнулся на нее.

– Ах так! – возмутилась супруга и, встав над ним, принялась причитать:

– Пусть тебе тогда твоя кровать еду готовит! Столько лет вместе, хоть доброе слово сказал бы! Только и знаешь, то "принеси", то "унеси", "стол накрой". Если что-то говорю, а тебе не нравится, то "рот закрой". А я ведь – женщина, мне внимания хочется.

На что Шарах ответил ей легким храпом.

– И не смей меня игнорировать! – завелась хозяйка с еще большим энтузиазмом. – Придумали тут! Раз кавказская женщина, значит мое место на кухне?! А я ведь карьеру могла бы сделать. Жила бы сейчас в Сухуме, имела бы магазин или даже ресторан. Нет же, дура, тебе жизнь посвятила. А ты?

На этот раз Шарах издал храп такой силы, что стекла в доме задрожали. Потом еще один, что кошка во дворе испугалась и побежала куда подальше. После третьего, супруга смирилась и отправилась на кухню домывать посуду.

Шарах уснул и ему явилось сновидение. Он стоит, а сзади него горы белые-белые, перед ним море синее-синее, а над головой солнце яркое-яркое. Стало Шараху жарко, окунулся он. Вынырнул дедушка освежившийся, но липкий от соленой воды. И тут вмиг море превратилось в горную речку: чистую, холодную, бодрящую. Погрузился в нее старик и, коснувшись дна, всплыл, ощущая себя на пятьдесят лет моложе. Купание пробудило голод, заурчал живот. Обыскал себя Шарах и нашел одно маленькое семя, которым и воробья не накормишь. Выбросил он его опечаленный на почву, как в ту же минуту из земли кукуруза выросла. Разжег Шарах костер, чтобы ее сварить, как смотрит заяц бежит и прямо в котел прыгает. Отобедал дедушка, после чего сделал большой вздох и с мыслью: «Какая же у меня замечательная страна», – пошел к своему другу.

Тадари лежал на гамаке, а по дому щеголяли незнакомые люди, которые вели себя не соответствующим местному менталитету образом: мужики разгуливали в шортах, женщины курили, а дети слишком шумели. Не выдержал Шарах, полюбопытствовал:

– Что тут происходит?

– Ты не поверишь, дорогой, – даже слегка не оторвавшись от лежанки, ответил Тадари, – я золотую жилку открыл, называется, туризм. Сдаю отдыхающим комнаты. Не бесплатно. Это очень выгодно, тебе тоже советую.

– Да, но почему некоторые из них работают в твоем огороде?

– Этого молодого человека зовут Егором. Всю жизнь он прожил в мегаполисе вместе со своей семьей и проработал программистом. В ферму только на компьютере играл. А я ему предоставил возможность. Теперь мой огород – не огород, а сельскохозяйственно-развлекательный комплекс. И клиент доволен, и хозяин сыт! – Тадари не скрывал радости, – Мне предлагали уже за мой бизнес неплохие деньги. Но я не спешу, выжду момент повыгоднее.

– Ты желаешь продать свой участок?

– Бог дал нам землю, почему бы не заработать на ней?

– Так вырасти благородный урожай! Приезжие ценят товар с грядок.

– Странный ты, Шарах. Зачем зарабатывать трудом, если можно без него?

– Легкие деньги – к беде. Испокон веков мы кормили себя сами, – Шарах поднес свои ладони к лицу друга, демонстрируя их как инструмент для заработка. Но руки ни с того ни с чего задрожали. Дрожь усиливалась и уже через минуту покрыла все его тело. Дедушка стал ворочаться во сне. Разговор с другом заставил его изрядно понервничать. Хоть и никогда в жизни он и предположить не мог, что Тадари способен на такие мысли, но так и не догадался, что увиденное ему приснилось. Немного покрутившись с одного бока на другой, он успокоился, и сразу же пред ним предстала следующая картина:

На сей раз приснилась ему калитка Гудалия Анри. Узнал Шарах место, в котором ему неоднократно доводилось отдыхать. Поспешил вовнутрь, чтобы поведать историю, случившуюся с Тадари. Заходит во двор, а хозяин уже ждет на крыльце, толстый-толстый, совсем на себя не похожий. Питавшийся всю жизнь мамалыгой и будучи стройным даже на старости лет, Гудалия Анри изрядно изменился в пропорциях. Шарах спрашивать о причинах послуживших появлению лишнего веса не стал, постеснялся.

– Проходи дорогой, располагайся, – встретил его Гудалия Анри, – хочешь перекусить?

– С удовольствием, – ответил ему во сне Шарах, – отказаться от мамалыги сделанной твоими руками выше моих сил.

– Мамалыгой я уже давно не занимаюсь. Попробуй ты лучше это, – и положил он старому товарищу в тарелку большой, сочный гамбургер. Посмотрел Шарах на него со всех сторон, обнюхал и задался вопросом: «есть или ни есть?». Как вдруг перед ним появились другие сельчане, жадно уплетающие за обе щеки этот американский фастфуд и набирающие массу прямо на глазах. Увидев такую картину, Шарах потерял аппетит. Попросил он вместо еды попить, желая промочить немного пересохшее от волнения горло. Гудалия Анри и тут преподнес сюрприз, поставив перед ним бурлящий напиток черного цвета.

– Отчего твое вино пузырьки пускает? Не кипит ли оно часом? – удивился Шарах.

– Да не вино это, а кока-кола. Сделай глоток, тебе понравится.

Попробовал Шарах и сразу начал икать. А Гудалия Анри смотрит на него, мучающегося, и нет, чтоб стакан воды подать, хохочет во все глотку. Заворочался Шарах, да так сильно, что чуть ли с кровати не упал. Долго уняться не мог, едва не заплакал, но во время вспомнил, что слезами горю не помочь и стал искать выход из ситуации. И наведался случайно к Бения Ардашину в гости. Доселе маленький проволочный забор был заменен высоким блочным. Поверх него была натянута сетка. Шарах предположил, что она предназначается для того, чтобы птицы не перелетали, и