оказался прав. Внутри хозяин содержал: кур, индюшек и уток. Да в таком большом количестве, что если бы их раздать по всем дворам в селе, людям беспечно хватило бы мяса на несколько лет.

– Я тебя приветствую – главный специалист по мясу, – обратился Шарах к Ардашину. – Раньше у тебя было хозяйство, а теперь целая мясная империя.

– Знал бы ты, как легко мне все это далось, – помешивая в руках корм, ответил птичий барон.

– Легко?! Все это? – крайнее удивился Шарах, указав на обитателей лужайки. – Что ты говоришь? Я не понаслышке знаю, что такое взрастить одного цыпленка, а тут их тысячи.

–Хех, – улыбнулся Ардашин, – смотри сюда, – он звуками подозвал цыпленка и бросил ему одно зерно. Стоило цыпленку погрузить его в клюв, как он превратился в курицу.

– Чудеса, – воскликнул Шарах, – твоего вкусного, тающего во рту мяса будет в изобилии.

Бения Ардашин провел другу небольшую экскурсию. Шараха удивил способ приготовления: куры были нанизаны целиком на большой вертел и, крутясь в закрытой алюминиевой коробочке, обдавались жаром. Еще пару минут назад бегающие по траве птицы были готовы к употреблению в пищу. Шарах, оторвав одну ножку, испробовал ее. Хорошенько пережевав и проглотив, он удивился: некогда невероятный вкус, прославивший изготовителя на всю деревню, стал каким-то обычным. Шарах откусил еще раз, в надежде, что в первый раз не смог разобрать всей прелести блюда, но результат не изменился.

– Мне кажется, но увеличив количество, ты изрядно потерял в качестве?

– А что мне до качества? Есть захочешь и не такое поешь, – без капли стеснения ответил Ардашин. – На вид такие же, даже крупнее. Запах приятный. А вкус… Что вкус? Свыкнется.

– Я с тобой не согласен, не так уж нас много, чтобы за количеством гнаться. Вот я сейчас поел твоего мяса, я сыт, но недоволен.

– Ты сам говорил, сколько труда надо, чтобы вырастить из цыпленка курицу: корми его, от мороза и дождя убереги, от хищников защити, заболеет – вылечи. А тут бросил зерно и все, дело готово! Новые мировые технологии.

– Знаешь, я понял. Труд и был следствием изысканного вкуса твоих блюд. Трудясь, ты вкладывал в них душу, а у технологий души нет.

И вновь заворочался Шарах во сне, да так сильно, что на этот раз упал с кровати. Слегка приоткрыв глаза, спросонья посмотрел налево, потом направо, не увидев ничего интересного, забрался обратно в койку и снова закрыл глаза. Как сразу ему явилось следующее сновидение: стоит перед ним Инал Харбедия с ломом и лопатой. Первым инструментом землю рыхлит, после вторым раскапывает.

– Дорогой Инал, ты уже вино в земле ищешь? – рассмеялся Шарах.

– Ты не поверишь, но есть жидкость куда лучше, чем вино, – договорив, тамада ударил ломом о землю с такой силой, что из-под нее ключом стала бить черная-черная жидкость. – Вот оно – мое богатство, – обрадовавшийся винодел достал стакан с выгравированным на нем собственным именем.

– Не дури, – обратился к нему Шарах, – неужели ты выпьешь эту отраву?

Но не слышал Инал Харбедия своего друга. Ослепленный богатством, хранившимся в недрах его двора, он выпил нефть. В ту же секунду во рту у него появились золотые зубы. Наполнив, Инал протянул кружку Шараху, но тот даже не шелохнулся, чтобы принять дар, напротив сделал шаг назад. Тогда он сам осушил стакан, и золотом покрылась его рука. Жадностью переполнила тамаду настолько, что он выбросил сосуд и принялся пить прямо из земли. И уже через пять минут он стоял перед Шарахом весь покрытый золотом.

– Не кажется ли тебе, что ты наслал на себя проклятие, друг мой, осквернив тот рай, что подарил нам Господь? – Шарах указал на забрызганную черными каплями природу.

– Проклятье?! Всевышний?! – захохотал Инал Харбедия. – Взгляни на меня! Теперь я сам Всевышний!

И вновь беспокойство настигло Шараха, да настолько сильно, что он закричал во сне. Супруга в туже секунду прибежала к нему и принялась спрашивать: случилось ли чего? Благо дедушка вспомнил о старейшине, об оплоте своего доверия, о, славном, добром Джарназе Мукба.

Двор Джарназа Мукба был переполнен людьми. Странным Шараху показалось то, что они стояли не в хаотичном, вальяжном порядке, присущим гостям, а расположились строго в очередь, уткнувшись носом в затылок впередистоящего человека. Шарах попытался обойти всех и зайти в дом к старейшине. Как его сразу стали покрывать далеко не лестными словами и велели встать позади остальных.

– Пропустите, у меня вопрос государственной безопасности, – воскликнул Шарах.

– У нас у всех вопросы государственной безопасности, – ответили хором люди образовавшие цепочку перед домом старца, после чего пальцем указали на прежде озвученное место.

Вопреки всем научным исследованием заявлявшим, что максимальная продолжительность сновидений несколько минут, Шараху показалось, что он простоял там несколько часов. Дедушку особенно разозлило, когда мимо очереди состоящей из людей преклонного возраста прошел молодой, ничем не примечательный парень. Шарах стал возмущаться и требовать возмущения от окружающих. Но те безмолвствовали, разве что одна горбатая женщина сказала:

– Ты знаешь, кто это? – и, не дождавшись слов из уст Шараха, сама ответила на свой вопрос. – У Джарназа был троюродный брат. У того была жена. У ее жены была двоюродная сестра. У той была внучка. Она тоже была замужем. Так вот, это троюродный брат ее мужа.

Дождавшись своей очереди, Шарах забежал к старейшине в дом и сразу был крайне удивлен обстановке, которая пред ним предстала. Обычные стулья и скамейки были заменены на кожаные кресла и диваны. На столе вместе графина вина красовалась бутылка американского виски. Долгожитель, никогда не носивший за свои сто девятнадцать лет побрякушек, сидел весь усыпанный ими: на каждом пальце блестели кольца, руки были увешаны драгоценными браслетами, а на шее висела огромная золотая цепочка. Немногочисленные, седые волосы прилизанные назад, приподнятый вверх воротник рубашки и дымящаяся вместо привычной трубки большая сигара придавали старцу гангстерский вид.

– О дорогой Джарназ Мукба! Ты не представляешь, что творится за твоими окнами. Дом Тадари, славившийся своим гостеприимством, напрочь позабыл о нем. Горе нам, о горе! Мы, восхвалявшие руки Гудалия Анри, не делающие комочков в нашей любимой мамалыге, теперь должны жиреть от котлет в хлебе. Да простит нас Всевышний – ведь мы пошли против него! Бения Ардашин имеет заколдованные семена. Он кормит ими птиц, и растут они не по воле Божьей. Месяц становится для них днем. Оперение происходит быстро, жаль, что вырастают птенцы, лишь внешне похожие на представителей своего вида. Да обойдут все беды мой народ и взвалятся на мои плечи! Инал Харбедия – наши славные уста и чудный винный творец,