– Не провоцируй, и все будет в шоколаде. Смотри. – Он поворачивается ко мне, выбрасывая сигарету на газон. – Я не прошу тебя всегда быть паинькой, в постели мне даже нравится тот огонь, который есть в женщине. Но на людях ты послушная. И еще. Я не тащусь от женщин с маленькими сиськами, так что насчет нашего секса можешь сильно не волноваться. Родишь мне троих детей – и ты свободна от секса со мной. Короче говоря, нам нужно трахнуться три раза, родить трех наследников моей фамилии и можешь быть свободна.

– В каком смысле свободна?

– В таком, что можешь завести себе любовника и кувыркаться с ним. Мне похер, пока это не отражается на имидже семьи и моих детях. Ясно?

– Да. А ты в это время?..

– А я во все времена имею шлюху, так что не беспокойся об этом. Еще вопросы?

– Полгода – слишком мало времени для подготовки к свадьбе.

– Успеешь. Еще что?

– Чувствую себя семяприемником, – не удерживаюсь от едкого комментария.

– Ты он и есть, сладкая. Мне в тебе почти ничего не нравится, но у тебя хорошие гены и капитал твоего папаши. Так что ты подходишь по всем параметрам.

Мне противно. До того противно, что хочется сорвать с пальца кольцо, засунуть его в глотку этого ублюдка и заставить глотать. Меня бьет мелкая нервная дрожь, и я невольно обнимаю себя руками, чтобы сохранить хоть подобие целостности. Я с ужасом представляю себе нашу с Дамианом совместную жизнь.

– Бабы созданы только для того, чтобы делать жизнь мужчин интереснее, – продолжает Дамиан, и во мне закипает кровь. Хочется плюнуть ему в лицо и послать на хрен. Почему я этого не делаю? Ну почему, черт возьми? – Вы годитесь только на то, чтобы приносить нам еду и выпивку, отсасывать и рожать детей. Особенно такие, как ты, Одри. Ты ж ни хера в жизни не умеешь, кроме как таскать дорогое шмотье и крутить задницей. Вот и оправдаешь свое жалкое существование, подарив жизнь моим детям. Ладно, мне пора ехать.

Он резко встает и поднимает меня за локти так, что я оказываюсь с ним нос к носу.

– Сболтнешь своему Стэпфордскому семейству о нашем разговоре здесь, уже завтра будешь валяться в канаве с перерезанным горлом. Усекла, детка?

– Да, – хрипло бормочу я, а потом с ужасом смотрю на его фигуру, быстрым шагом идущую к дому.

Я крепко обхватываю плечи, стараясь не рассыпаться на мелкие осколки. Все это ужасно. Мне стоит рассказать отцу и матери о том, что он сказал, но угроза, произнесенная с серьезным выражением лица, не дает мне сдвинуться с места. Я как будто вросла в бетон и не могу пошевелиться. Мне нужен перерыв, чтобы все обдумать. Сейчас я не способна рационально мыслить. Я испугана, зла, раздражена. Во мне накопились тонны негативных эмоций, которые нужно выплеснуть, и желательно на представителя той же расы, что и этот грязный подонок. Я бегу в дом, хватаю свою сумочку и выуживаю из нее телефон. Не думая ни секунды, я быстро печатаю сообщение и отправляю его Келлану. Я готова взыскать свой долг сторицей.

Келлан

Скучный ужин с клиентом превращается практически в фестиваль удовлетворения, когда я получаю сообщение от Одри.

«Буду у тебя через час. Готовься отдать долг»

Наверное, я должен чувствовать себя идиотом, радуясь тому, что Одри будет использовать меня. Но я почему-то не испытываю отвращения и мне даже не приходится бороться со своей сущностью, чтобы с легкостью покориться тому, что она для меня приготовила. Меня больше интересует вопрос, что же заставило ее передумать после стольких недель молчания, и я намерен выяснить это в процессе.

Наспех закончив ужин, я еду домой на запредельно высокой скорости, чтобы успеть перед приходом Одри принять душ.

Когда раздается звонок в дверь, я готов к встрече с ней. Разве что не взвизгиваю от предвкушения. Меня раздражает реакция моего организма на встречу с Одри, но не могу потушить этот внутренний восторг, как бы ни пытался. Внешне я совершенно спокоен и собран, но внутри меня все сжимается и переворачивается от одной только мысли коснуться ее, услышать ее стоны и тяжелое дыхание.

Открываю дверь и застываю на пороге. Одри одета в черные кожаные штаны, обтягивающие каждую впадинку и изгиб ее великолепного тела, и этот гребаный корсет, в котором я увидел ее в первый раз в клубе. Восторг, смешанный с вожделением медленным вязким потоком заполняет мои вены.

– Добрый вечер.

– Добрый вечер, Келлан, – отзывается она своим сексуальным голосом. – Мы можем сразу приступить к делу?

Я пропускаю ее внутрь и теперь внимательнее присматриваюсь к ее мимике и жестам. Что-то не так. Она дерганная и через чур решительно настроенная. Она не в том настроении, чтобы трезво рассуждать и полностью отдавать отчет своим действиям. Закрываю за Одри дверь и следую за ней в гостиную. Меня что-то настораживает в ее поведении, но, поскольку я еще плохо знаю ее, то не могу сказать точно, что именно. Возможно, она просто нервничает из-за необычности ситуации. Принимаю решение быть более внимательным и выполнять все ее просьбы. Может быть, она просто нуждается в разрядке.

– Выпьешь что-нибудь? – спрашиваю из вежливости.

– Я просила перейти сразу к делу, – резко отвечает она.

– Одри, у тебя все хорошо?

Она резко поворачивается ко мне и пронзает взглядом. Несколько секунд молча смотрит, потом по ее лицу расплывается медленная хищная улыбка и Одри произносит, растягивая слова:

– Игра. Началась, саб Келлан. На колени.

Вся моя сущность противиться тому, чтобы выполнить ее приказ. Я хочу противоположного. Нагнуть ее и вытрахать все тревоги, если они действительно есть. Но мы договорились об этом обмене любезностями и свою долю я уже получил. Теперь нужно отдавать долги. Поэтому я выполняю ее приказ и, опустившись на паркетный пол, покорно склоняю голову. Едва удерживаюсь от того, чтобы не сжать кулаки и челюсти. Вся эта ситуация сюрреалистична. Я настолько не привык кому-то повиноваться, что сейчас кожей чувствую неправильность всего этого.

Одри ставит на пол принесенную с собой сумку, расстегивает ее и достает ошейник с поводком. Я краем глаза слежу за ее действиями, когда она подходит ко мне и, надев ошейник, затягивает его на моей шее. Стискиваю челюсти, пытаясь не сорваться и не показать Мистресс Одри, что хочу с ней сделать и чего она заслуживает в данный момент. А она заслуживает хорошенькой порки.

Подхватив с пола сумку, Одри дергает поводок в сторону ступеней на второй этаж, и я ползу за ней. Чувствую, как чаша терпения начинает стремительно наполняться, и дышу глубже, чтобы не начало плескаться через край. Мы медленно поднимаемся по ступенькам и доходим до игровой комнаты. Одри толкает дверь и вот мы уже внутри. Она подводит меня к скамье для порки, заставляет подняться на ноги.

– Раздевайся, – командует она.

Я медленно стаскиваю с себя рубашку и джинсы, под которыми ничего нет. Наблюдаю за ее реакцией. Одри тяжело сглатывает, жадно осматривая мое тело. Не знаю, что она там видит, но у меня не стоит. Я даже не буду пытаться притворяться, что в этой ситуации способен возбудиться. Хрена с два. Полагаю, от меня и не потребуется физическое удовлетворение, учитывая то, что, по словам Винса, Одри не спит с теми, с кем проводит сессию. Так что я расслабляюсь и пускаю все на самотек.