Отец все больше и больше вводил меня в свой бизнес, и я днинапролет проводил в его компании. А однажды я позвонил Владу — хотел извинитьсяза то, что мы не виделись долгое время, но в трубке услышал чужой голос,который сообщил, что мой брат уже давно поменял место жительства, и попросил небеспокоить. Так разошлись наши пути. Правда, от общих знакомых я слышал о том,что он по-прежнему пользуется благосклонностью женщин, является их любимчиком иразбил не одно женское сердце, а иногда не брезгует и воровством у некоторыхлюбвеобильных дамочек. А потом случилось самое страшное. Отец трагически погиб.

— Как?! — воскликнула я.

— Он уехал в командировку в Сибирь и… Его нашлизастреленным, в гостиничном номере.

— Что? — мы с Наташкой задали вопрос одновременнои обе уставились на Илью испуганными глазами.

— Вы так удивляетесь… — посмотрел тот на наснедоуменно. — Как будто никто на этом белом свете, кроме моего отца,никогда не погибал от руки убийцы… Но ведь такое происходит сплошь и рядом.Сейчас чуть ли не каждый день убивают какого-нибудь бизнесмена, а мой отец былне просто бизнесменом — он был очень удачливым, влиятельным и крупнымбизнесменом! Такие люди, как известно, всегда входят в группу риска и находятсяпод прицелом очень многих недоброжелателей и криминальных элементов — Мы всеэто знаем. Но нам всегда казалось, что это все где-то далеко, — пояснилая. — А тут твой отец… Надо же, убили в гостиничном номере… И что, никтоникого не видел и ничего не слышал? Ведь кто-то же посторонний проник в номер!

— Человек, убивший отца, вошел к нему не через дверь,как установило следствие. Номер находился на первом этаже, но рядом с постомдежурной по этажу, да и в саму гостиницу никто из посторонних не заходил. Всеслужащие, работавшие в отеле в ту ночь, были опрошены и дали свои показания.Убийца попал в номер через окно. Причем окно никто не разбивал, не взламывалщеколду. Отец открыл окно сам.

Это тоже доказало следствие.

— Как это сам? — снова, совершенно не сговариваясь,словно по команде, спросили мы с Наташкой в один голос.

— Видимо, он знал того, кто постучал ему в окно.

Поэтому и открыл. На оконных задвижках отпечатки отца.

— Вот это дела… — я почувствовала, как у меняперехватило дыхание.

— Действительно. У меня аж мурашки по коже! —съежилась Наташка.

— Так вот. Я это все к чему говорю… — продолжилИлья. — Нашлась свидетельница.

— Какая свидетельница?

— Обыкновенная, — на лице Ильи появилась нервнаяусмешка.

— Ну, расскажи Не тяни! Не трави душу!

— Она видела у гостиницы человека, который очень сильнопохож на меня.

— На тебя? — мне показалось, что кто-то зашаталстоящий подо мной стул.

— В том-то и дело, что на меня. Так как все ближайшееокружение отца ничего не знало о судьбе Влада, с которым мы не общалисьнесколько лет, все шишки посыпались на мою голову. Мне устроили очную ставку сосвидетельницей, и она сразу опознала меня.

— Но зачем тебе убивать своего отца? Ты и так егоединственный наследник! — не могла я не задать крутившийся в головевопрос.

— Тот же вопрос задало себе и следствие. У менядействительно не было для убийства никаких мотивов. Все документы и так ужебыли оформлены на мое имя. Я находился с отцом в хороших дружеских отношениях,прекрасно работал под его началом…

Кстати, я всегда поражался его могучей трудоспособности,самопожертвованию и самоотдаче делам компании. Так вот, о следствии. Быларассмотрена и такая версия: несмотря на то что я единственный наследник, мнезахотелось свергнуть отца, завладеть наследством и прийти к единовластномуправлению компанией. Мол, мы с отцом ругались на почве бизнеса и у нас былибольшие разногласия. Но это не подтвердилось. В гостиничном номере не нашлимоих отпечатков пальцев. Вообще-то отпечатки были там стерты, но все женесколько отпечатков осталось.

И принадлежали они… Владу.

— Ох, ну сволочь он порядочная! Убил родного отца… — яприкусила губу и едва не упала со стула.

— Порядочных сволочей не бывает, — тут жепоправила меня Натка. — Сволочь и есть сволочь. А братец твой и правдасволочь. Не нашел других, более цивилизованных, методов примирения. Ну разветак можно? — не сдержалась моя подруга.

— Хм.., наверное, Влад, разрешив семейный конфликтподобным образом, посчитал, что он вполне цивилизованный.

— И что было дальше? — А дальше все было как влюбом фильме про преступление.

— А как в фильмах про преступление? — никак немогла успокоиться я.

— Влада стала искать милиция.

— Да не нашла, — тут же сделала я заключение.

— Не нашла. С тех пор его след затерялся.

— И сколько времени назад его след затерялся?

— Почти пять лет.

— Пять лет?!

— Много или мало?

— Прилично.

— И я про то же, — Илья вновь нервно закурил.

— И все эти пять лет…

— Я не слышал и не видел его. Правда…

— Что?

— Правда, несколько раз происходили различныемахинации, к которым я совершенно не был причастен, но в которых фигурироваломое имя.

От последних слов на моем лбу выступил пот, и япочувствовала, как меня начала бить легкая дрожь.

— Ты хочешь сказать, что в своих махинациях он выдаетсебя за тебя?

— Совершенно верно.

— Ну не гад ли?!

— Хуже! — на лице Ильи задрожали скулы. — Онзнает, что между нами навсегда разорваны любые отношения. Смерть отца я емуникогда не прощу.

— Наверно, тяжело жить спокойной жизнью, когда твойбрат-близнец находится в розыске?

— Я уже привык. Нас часто путают. Поэтому я никогда невыхожу на улицу без документов.

Илья глубоко затянулся, прищурил глаза, перевел на нас сНаткой задумчивый взгляд и напряженно сказал: