В закусочной вдруг стало тихо.

Хедда быстро схватила журналы и прошипела:

— Ш‑ш.

Она отнесла их в дальнюю нишу, в которой любил сидеть Адольфо, когда не был занят с грилем, и где Дженифер обычно читала утреннюю газету. Хедда проскользнула туда, держась спиной к стойке, чтобы наблюдать за тремя девчонками. Кроме них, в закусочной никого не было.

Дженифер села напротив.

— Это — тайна? — спросила она шепотом.

— Для них — да, — ответила Хедда тоже шепотом.

— Почему?

Хедда наклонилась к ней через стол:

— Потому что они стервы.

Дженифер резко выпрямилась, а потом осторожно бросила взгляд через плечо. Хотя у всех трех девиц были разные прически, они были удивительно похожи. Все — блондинки, но у одной вместо волос колючий ежик, у другой длинные, прямые волосы, а третья подняла их высоко вверх и заколола на макушке.

«Почему стервывсегда бывают красивыми блондинками?» — подумала Дженифер.

— Я много лет тоже была блондинкой, — призналась она. — А они проявляют свою стервозность только по отношению к тебе?

— Ко мне и ко всем другим, — сказала Хедда, пожав плечами. — Впрочем… Не ко всем.

— А почему они пакостят тебе?

— Тут дело даже не во мне, — ответила Хедда. — Так всегда относятся к новичкам. Ты ведь знаешь — положение в классе надо завоевать. — Хедда вытащила из пачки один журнал и открыла его. — Но я не хочу быть членом их компашки.

Не успела она сказать это, как из ниши послышался шум — звон стаканов, вскрик и хихиканье. Стакан с кока‑колой опрокинулся, и напиток пролился на скатерть и на пол. Хедда выскочила из ниши и побежала за тряпкой, чтобы вытереть лужу.

Девицы сидели не двигаясь и давясь от смеха. Обычно, когда посетители что‑нибудь проливали, они хватали салфетки и начинали сами вытирать лужу, не дожидаясь, когда подойдет официантка. Но эти девицы не шевельнули и пальцем. Несомненно, кока‑кола была пролита специально, и им доставляло удовольствие смотреть, как Хедда ползает у их ног, подтирая пол.

— Ну что, Золушка, собираешься на бал? — спросила одна из них, а две другие прикрыли руками свои наглые ухмылки.

Хедда вытерла пол и ничего не сказала.

— Хедда, — произнесла девица. — Так ты идешь на бал? Я тебя спрашиваю?

Хедда, еще не поднявшись с пола, подняла голову и сказала:

— Я еще не решила.

— Ну разумеется, — произнесла одна из них.

— Да‑да, — поддержала ее другая.

Дженифер приложила все усилия, чтобы не встать и не вмешаться в уборку и обмен репликами. Но к тому времени, когда она почувствовала, что уже не в силах сдерживаться, Хедда развесила мокрые тряпки за стойкой, а девицы ушли, перешептываясь. Слава богу, никто не услышал, о чем они говорили.

— Так всегда относятся к новичкам, — сказала Хедда. Она, наверное, много раз переезжала с матерью и братом. И пока Сильвия не сняла их маленький домик, они жили в мотеле.

Дженифер не дружила с девочками по тем же самым причинам. Она всегда была новенькой в классе, к тому же не хотела, чтобы все знали, что ее мать психически нездорова. И еще она старалась не уходить далеко от дома, поскольку никогда не знала, в каком состоянии находится Чери. Поэтому Дженифер не подпускала к себе никого из одноклассников. Когда они смеялись над ее потрепанной одеждой или над тем, что она давно не мылась, она затыкала уши. И поскольку изменить она ничего не могла, то старалась не воспринимать насмешки над собой.

Дженифер в детстве и юности была застенчивой и замкнутой девочкой, а вот Хедда, несмотря на все ее неприятности, была открытой и жизнерадостной. Она не демонстрировала своим одноклассницам своего веселого нрава, но с теми, кто относился к ней хорошо, была настоящим экстравертом.

Когда Хедда выходила из‑за стойки, девицы вышли из ниши и направились к двери. Дженифер недоуменно смотрела, как они уходят. Они не остановились у кассы, и Хедда их тоже не остановила. Она просто вымыла за ними посуду и поставила ее на кухне.

В этот момент вернулся Баз. Он поддержал дверь, выпуская девочек.

— Хедда, они не заплатили. И они конечно же не дали тебе чаевых.

— Они заказывали только две бутылки кока‑колы, — ответила она. — Я заплачу за них. Только ничего не говорите.

— Но почему? Если бы Баз знал, что они не собираются платить, он бы их сюда не пустил. У него есть такая табличка. Мы имеем право отказывать в обслуживании тем, кто не умеет себя вести, — возмутилась Дженифер.

— И в школе мне бы это припомнили, — заверила Хедда.

— Все понятно, — сказала Дженифер. То, что она сегодня увидела, ей совсем не понравилось.

Дженифер дотронулась до щеки Хедды.

— Ты знаешь, не надо быть такой гордячкой. Иногда можно и попросить о помощи.

— Хорошо.

— Сколько ты живешь здесь, Хедда? В Боулдер‑Сити?

— Шесть месяцев, — ответила девочка, переворачивая страницу журнала. — Мы родом из Хендерсона. Мы долго там жили. Многие женщины работают там официантками в казино и получают большие чаевые. Мы жили одни около года. С тех пор, как последний друг нашей матери бросил ее.

— О, прости меня.

— И ты меня тоже. Я уверена, это была моя вина.

Дженифер дотронулась до руки Хедды и пожала ее.

— Хедда, этоне может быть твоей виной.

— Не утешай меня, — сказала девочка, убирая руку. — Я во многом сама виновата.

Знакомая боль проникла в сердце Дженифер, и она хотела пообещать Хедде никогда ее не покидать. Но она не могла этого сделать.

— Я хочу тебе кое‑что сказать, — произнесла Дженифер, и Хедда подняла глаза от журнала и посмотрела на нее. — Я знаю, что тебе от многого приходится отказываться и что иногда из‑за этого бывает очень тяжело. Ты много работаешь, у тебя много обязанностей, и, подобно мне, ты не купаешься в деньгах. Многие люди от этого озлобляются, но ты умеешь видеть хорошее во всем. Пусть трудности отскакивают от тебя, а ты живи себе и радуйся. Знаешь, ты замечательный человек.

— Да? — спросила Хедда, застенчиво улыбнувшись.

— Да. И я тобой горжусь. Ты настоящий человек.

Алекс работал в гараже. Он поставил новые шины на купленный в секонд‑хенде велосипед, немного отполировал его, заменил сиденье и прикрепил отражатель к заднему крылу. Это был сверкающий красный горный велосипед, который выглядел отлично, несмотря на то что проехал уже немало миль.

Было утро. Дженифер наконец вернулась со своей смены.