Как у них еще почта работает, понять не могу. Чудом, не иначе. Музей спама просто. Странно, что компьютер еще не сдох. В основном виагра и прочие лекарства, перезакладывание недвижимости, средства от бессонницы, гадалки-целители, диплом за час, самые выгодные инвестиции, акции, обещающие взлететь до небес, лицензии на хирургическую практику, ну и неизменные «скрытая камера в студенческой общаге», «азиатский фестиваль дилдо», «анальное порно из Австралии» плюс неразборчивая фигня на диалектах корейского. Целая папка, забитая никому не нужной ересью. Как-то делается не по себе, когда видишь, что люди зачем-то хранят такое. Я себя прямо как в «Сумеречной зоне» почувствовал, открыв эту лопающуюся от писем папку. Тут-то и понимаешь, какие они тут все больные. Я так мягко намекнул Джо: «Вот отсюда ведь можно кое-что и повыкидывать?» А он мне: «Да нет, пусть лежит. Мы спецпредложения не удаляем, вдруг когда пригодится». Я: «Ну да, ну да, Джо, хорошо». Закрыл папку и медленно так, аккуратно, но решительно от стола отошел. Больные. Больные. На всю голову. Я вам говорю. Говорил. И буду говорить.

* * *

Так.

Сказать о том, что мне сейчас ПРЕДСТОИТ (чертов капс), нелегко, поэтому лучше разделаюсь побыстрее и забудем, чем делать вид, будто ничего не произошло.

По возвращении из пригорода нас дожидались две вещи. Одна на коврике перед дверью — открытка от какого-то парня, с которым Тори «подружилась» в поездке. Она об этом распространяться не пожелала, что 1) ВПОЛНЕ ПОНЯТНО (капслок) и 2) меня не вдохновляет, но тон, в котором составлена открытка, говорит сам за себя.

Второе, что нас дожидалось, это записанные на автоответчике сообщения. Сбивчивое и малопонятное, но очень плохое, от Вентера, потом еще одно — истерическое — на ту же тему от Челси. Мы думали, Диетчик непрошибаемый, а оказалось, нет. Сегодня он доставлял на другой конец города какой-то заказ на своем мотоцикле, попал в аварию, и его впечатали в стену, а потом размазали по задней двери «Уоллмартовской» фуры «шевроле». До смерти. Опускать подробности не вижу смысла. Что случилось, то случилось.

Покидая с утра пораньше трейлерную парковку, обрати внимание на капельки росы в зеленой траве — очень красиво сделано. Езжай по главной дороге на север, но когда доберешься до Тринадцатого, свой внедорожник бросай и меняй на (угони то есть) какую-нибудь другую тачку. У тебя на хвосте агенты, так что осторожность не помешает.

Да уж. Тринадцатому явно не повезло. Несчастливый номер. Когда началась война, жители, думаю, сто раз пожалели, что не поселились на другом побережье. Город — сплошная разруха. С первого взгляда видно, что им тут пришлось несладко: здания в шрамах и ожогах от взрывов и пулеметного огня.

Только Рейчел могло так крупно повезти, что помирающая знакомая Макшема живет именно в Тринадцатом. Что ей стоило поселиться где-нибудь на окраине в уютном домике с садом и видом на реку… Нет ведь. Как говорит Вентер, подражая менеджеру «Центуриона»: «Это все, этот город — это пять баллов!» В Тринадцатом на каждом шагу импровизированные блокпосты с пьяными, обколотыми вооруженными пацанами, так что придется прокладывать себе путь с боем, улицу за улицей. Предупреждаю: пацаны очень нервные и дерганые, так что смотри по ситуации. Иногда имеет смысл поговорить или поделиться припасами или еще чем из ценного (сигаретами), а иногда лучше держать рот на замке, прикинуться ветошью и не отсвечивать. Чуть что, пацаны хватаются за пушки, а от внешнего вида Рейчел у них вообще крышу срывает. На самом деле не такие уж они пацаны. Детям алкоголь, наркотики и «Калашниковы» не положены — куда школа смотрит? У них вообще в Тринадцатом школы есть? Или там, соревнования по брейку? А то разговаривать детки не любят, зато любят насиловать, убивать и палить в воздух по поводу и без, вызывая у окружающих бурный восторг. У них тут вечное Четвертое июля — сплошные выстрелы и салюты.

Еще по городу разъезжают в реквизированных грузовиках и автобусах войска временного правительства, практикуясь в стрельбе по прохожим. Повсюду горящие машины, минные поля, минированные здания, и, хотя все уверяют, что артиллерийские обстрелы прекратились (ну да, вроде того), весь город усеян неразорвавшимися снарядами: в стволах деревьев, в стенах, в речном дне — и от малейшего движения они могут сдетонировать. Так что смотри, куда идешь, иначе полетит душа в рай. Ну и снайперов в городе тоже навалом. Бросается в глаза странная походка у жителей: пригнувшись, зигзагами, даже когда просто за молоком или мясом вылезают. Поначалу удивляешься, но когда мимо просвистит пара шальных пуль, а у идущих рядом прохожих головы разорвет, как арбузы об асфальт, сразу все поймешь, и тоже станешь передвигаться зигзагом.

* * *

В себя не могу прийти, как узнал про Диетчика, но писать об этом не буду. Фура. Поверить невозможно.

* * *

Очень полезно, куда бы тебя в «Рухнувшем мире» ни занесло, попытаться выкачать побольше информации у бармена. Тринадцатый город не исключение. Лучше всего ловить слухи в кафе «Либертин» или «Баргано». Еще можно побеседовать с народом на Рынке или в длинных унылых очередях на пунктах выдачи бензина, там тебе уж точно придется постоять. Основная тема разговоров — четыре генерала, сцепивших войска в смертельной схватке. Их боятся настолько, что имена произносят шепотом и озираясь — генерал Умри-Умри, генерал Рэмбо, генерал Эль Терминатор и генерал Приговор-в-исполнение. Имена дурацкие, сам знаю, но зато отражают суть. Обо всей четверке ходят такие жуткие слухи, что уши вянут и желудок наизнанку выворачивается. Но ты скоро привыкнешь, потому что война расползается смертельным ядом из Тринадцатого в Четырнадцатый и Пятнадцатый «и безумие, как круги по воде, прокатывается через всю игру». Цитату умыкнул у Криспина. Криспин, привет! Наверное, это его любимая часть.

Вот еще ценный совет, на этот раз от Вентера. Хорошенько подумай, прежде чем объявлять себя сторонником кого-то из Генералов. Общеизвестный фокус: приспешники генерала Приговор-в-исполнение берут тебя на слабо и требуют спеть похабную песню про генерала Рэмбо, а потом выясняется, что они как раз за Рэмбо, и ты погибаешь, получив пулю в ноги, живот и голову. По городу надо перемещаться осторожно и неторопливо. Можно подучить французский, потому что многие солдаты только на нем и говорят, и еще на каком-то африканском диалекте. Я вот французского не знаю, только как будет «любовь», потому что в песнях часто встречается. Но в этом городе она тебе без надобности.

* * *

Что уж тут скрывать, известие о смерти Диетчика нас буквально раздавило. Я не шучу и не каламбурю, не до смеха тут… КАК ОБЫЧНО, если не хотите читать про долбаный реал, пропустите, прокрутите страницу до знакомого слова РЕЙЧЕЛ. Остальным, кто еще считает себя человеком, придется читать все подряд, и печальные известия тоже, как из реала, так и из «Рухнувшего мира». Фура. Долбаная фура. Не знаю, что писать. Нас с Тори сперва настолько оглушило, что даже Уровень бытовых придирок резко понизился (надолго ли?), а потом она прицепилась ко мне насчет «горы вещей» в спальне. Не такая уж высокая гора и не так уж там все было раскидано, но цапались мы долго. Кругом лажа. А мы оба на взводе — не из-за вещей, конечно, из-за Диетчика. Про открытку от того парня мы вообще не говорили, как будто нет ее. Потом будем разбираться, сейчас мне не до того. У Тори, думаю, на душе то же самое, но она пока отгородилась Стеной молчания.