Обошли самое задымленное место, перешли через речушку, подошли к месту, где работали мужики.

Каплат прилег за куст, отсюда ему все было хорошо видно. Десятники, каждый из которых имел в подчинении полтора десятка воинов, устроились чуть позади.

Лесорубы, спалив пни, теперь вытаскивали корни. Но не все. Пятеро подошли к крайним деревьям. Кора с них была срезана давно, стволы засохли и теперь представляли собой хорошие дрова. Поляне подожгли их.

Каплат с детства был обучен счету. Полян было около двух десятков, значит, еще десять, не считая отроков и юношей, но те не были воинами.

Бай отполз назад, подозвал десятников.

— Даян и Кабир, вы со своими людьми нападаете на тех, что на пожарище. Кто станет сопротивляться, рубить, остальных брать в полон и гнать к месту стоянки сотни.

Десятники кивнули.

Каплат продолжил:

— Хайдар. — подошел начальник шестого десятка. — Обойди со своими людьми селение. Задание обычное: не дай сбежать полянам. Что делать с убежавшими, ты знаешь.

— Да, господин.

Бай повернулся к другим:

— Курбат с юга, Мерген с севера, Фариди от пожарища окружаете селение и начинаете захват. Знак для атаки — мой двойной свист, который вы хорошо знаете. Полонян к дороге, жилища сжечь, добро забрать. Кто желает спросить, спрашивайте.

Вперед вышел Хайдар.

— Может, и мне выйти прямо к селению? Тогда замкнем кольцо, а то рванут женщины с детьми в разные стороны. Где-нибудь да прорвутся, не поймаешь.

Каплат повысил голос, но тут же спохватился — могли услышать поляне:

— Ты плохо меня понял? Закрывать путь бегства из поселка на запад.

— Прости, бай, я все понял.

— Отходим, — повелел Каплат, указав старшему разъезда: — Хабиб, тебе до подхода войска быть тут, по сторонам и назад глядеть. Поляне вроде беззащитные, занимаются делом, но среди них есть хорошие воины. Заметят, обойдут, захватят, выведают про наше войско, бросят все и уйдут в лес тропами звериными. Тебя и наказывать не придется. Поляне сами отрубят твою голову.

— Я все понял, господин.

— Надеюсь.

Бай отвел десятников к сотне, где находился бек Шамат.

— Ну что увидел, Асхат?

— Добычу, бек, неплохую для начала добычу. Если все сделаем с умом, то в полон возьмем и девиц, и отроков с юношами, и жен молодых с мужьями. А также все их добро.

— Сколько человек в полон взять можешь?

— В селе тридцать дворов, в каждом семья, а то и две, значит, тридцать мужиков, отроков с юношами также, ну и женщины, молодухи, дети. Думаю, под сотню возьмем.

— Хоп. Это твоя добыча. Не забудь о двух молодых девицах для моего шатра.

— Я все помню, — усмехнулся бай.

— Тогда вперед, мой храбрый Асхат.

Десятники тем временем выстроили свои десятки. Кто-то был верхом, кто-то держал коней в поводу.

Каплат махнул рукой:

— Пошли!

Сотня безжалостных кочевников племени бележей двинулась, постепенно разворачиваясь на запад.

Горцы зашли в лес тихо. Никто из работавших мужиков и жителей села не заметил приближения смертельной опасности. Десятки бележей постепенно подходили к рубежам атаки. Десятники вели свои отряды. Ни одной команды, ни одного замечания, ни одного слова вообще. Все было оговорено заранее и испытано при захватах других селений.

Первыми к своим рубежам вышли воины Кабира и Даяна, немудрено — они были ближе всех к расчищенному мужиками лесу. Следом знак подал Фариди. Его полтора десятка стали севернее лесорубов, дабы по общему сигналу подойти, минуя пожарище, к восточной окраине селения. Никто из нападавших до сих пор не знал, как оно называется. На схеме, что передал им Тимур, это селение не было обозначено. Немного позже на свои места стали отряды Курбата и Мергена. И наконец последним знак — резко качнул верхушку одного из деревьев — подал десятник Хайдар.

Селение полян оказалось в кольце. Между тем к работавшим мужикам подъехала повозка. Лесорубы бросили работу и подошли к ней. Женщина в длинной рубахе поднялась с большим ковшом. В руках тружеников появились чаши.

Помощник бая, Ильдар Хамзаят, следивший вместе с хозяином за происходящим, проговорил:

— Поляне трапезничать собираются. В телеге чаны, женщина раздает похлебку.

— Очень хорошо.

Бай Каплат дождался, когда мужики рассядутся на бревнах, корягах, а возница развернет повозку, сунул в рот два пальца и свистнул. У него был особый свист — пронзительный, резкий, как будто сдвоенный. Так свистел только он.

Мужики подняли головы, насторожились. В телеге поднялась и женщина, стала осматриваться. И в этот момент одновременно с юго-востока и востока на пожарище вылетели конники Кабира и Даяна.

Каплат ожидал замешательства в стане полян, однако те не заметались, не бросились кто куда. Пронесся громкий крик, и давешние лесорубы, побросав посуду, схватились за топоры, дубины и копья, которыми оказались срубленные молодые деревца. Пошли в ход и колья, что готовились для городьбы. Слабое оружие против сабель да булав, но поляне не дрогнули при виде чужаков и встали в оборону, прикрываясь корягами и невыкорчеванными пнями.

Это удивило сотника, но еще больше изумило его то, что из-за заград в сторону нападавших полетели стрелы. Оказывается, среди тружеников, валивших лес, скрывались стрелки с луками и стрелами.

Воины бележи тоже натянули луки, и вот уже на мужиков обрушилась туча стрел. Многие вонзались в деревья, прошивая листву, уходили к своим же с противоположной стороны, но были и те, что достигали цели. Вскрикнул возница, свалившийся с телеги, забилась в судорогах на дне повозки пронзенная стрелой женщина.

Отстрелявшись, лучники отскочили в сторону, на мужиков налетели пешие воины. Неравенство сил и боевой опыт кочевников сделали свое дело. Сеча была яростной, но недолгой. Солнце только начало клониться к западу, когда над полем битвы вскинул свое копье Даян.

Хамзаят воскликнул:

— Кончено! Поглядим, кого удалось взять.

К месту, где находился бай с помощником и охраной в десять воинов, бележи подвели пленников. Был среди них и старший ватаги, едва державшийся на ногах. Копье пробило ему левый бок, из раны сочилась кровь.

Каплат кивнул Хамзаяту. Помощник спросил у ближнего пленника:

— Кто среди вас старший?

Мужик злобно посмотрел на чужака. Кивнул за спину:

— Вон раненый, Фома Сазан.

— Сазан? Это же рыба, — рассмеялся помощник.

Его смех оборвал бай:

— Сюда этого Сазана.