— Чего следует ждать от жизни? — спросила я Володюуже в машине. Он пожал плечами.

— Не думаю, что они будут носом землю рыть. Конечно,обыск это неприятно, но меня больше беспокоят люди, которые тебе угрожают. Я бына твоем месте подумал об охране. Знаешь что, переезжай к нам.

— Спасибо, — поблагодарила я и поторопиласьпроститься с ним.

На следующий день у меня появились люди и занялись осмотромвещей Глеба. Надо сказать, вели они себя исключительно вежливо и вроде бы дажестыдились. Особого энтузиазма не проявляли и, разумеется, ничего не нашли, чтонеудивительно, раз я тоже ничего не нашла, причем занимаясь этим с большейтщательностью и времени потратив, соответственно, тоже больше.

Извинившись, они покинули квартиру, а я отправилась питькофе. Мне бы радоваться, что для меня все так благополучно закончилось,поскорее забыть Глеба и жить в свое удовольствие, но я упорно возвращалась кмысли о нем. Вряд ли я когда-нибудь узнаю, кем он был на самом деле. Ведь быложе у него имя, данное ему при рождении, были мать, отец, и сам он был маленькиммальчиком, гонял по двору на велосипеде, ходил в школу, играл в футбол, а,может, напротив, сторонился сверстников, садился где-нибудь в укромном уголке имечтал, как он станет отважным пиратом, лихим разбойником… А может, все былоиначе, и не о приключениях он мечтал, а о том, чтобы раз в жизни поесть досытаили купить себе все тот же велосипед9 Или вообще все получилось случайно — онженился на богатой женщине, и эта жизнь вовсе не показалась вечным праздником,а стала затяжным кошмаром, когда начинаешь ощущать себя вещью, купленной посходной цене, и, кажется мало просто послать к черту все, чтобы вернутьсамоуважение. И вот тогда приходит мысль избавиться от дражайшей половины, темсамым убив двух зайцев: обрести свободу и получить деньги, потому что свободыбез денег не бывает.

Сначала эта мысль копошится где-то на границах сознания,потом становится все заманчивее, все настойчивее, пока полностью тебя незахватывает, да так, что ни о чем другом ты уже думать не можешь. И в одинпрекрасный день ты понимаешь: это придется сделать.

Я испытывала жалость к своему мужу Да-да, к тому самомумужу, который, скорее всего, планировал убить меня в ближайшее время. Япростила ему даже это. Ведь я была счастлива с ним. Не важно, что чувствовалон, важно, что чувствовала я.

Такие мысли, как правило, далеко заводят, и я попыталасьизбавиться от них. Почему бы мне не продолжить поиски? К примеру, не слетать вСибирь? Неплохо бы узнать, кто такой Деревягин, с какой стати он свалился намою голову? Бычков встретился с Глебом в поезде, когда отправился вкомандировку опять же в Сибирь. Возможно, там и надо искать следы Глеба, ведьгде-то он пробыл целый год до встречи со мной. Что, если как раз в это время ипересеклись их пути с Деревягиным? Если я узнаю, что их связывало, смогупонять, что происходит в настоящий момент.

Я взглянула на часы и решила съездить в аэропорт, заказатьбилет. Федору об этом лучше не знать, он советовал не спешить и был, конечно,прав, но иногда я его не слушаю, не послушаю и сейчас.

Поездка в аэропорт заняла довольно много времени. Но в концеконцов я вернулась домой. И лишь переступила порог квартиры, сразу поняла, чтоне могу здесь находиться. Я села в машину и долго болталась по городу. Меня мучилатоска. Я уговаривала себя, что время пройдет, а вместе с ним и те чувства, чтоя сейчас испытываю, и это было правдой, потому что все проходит. Но в настоящиймомент мне было от этого не легче, и я начинала реветь, как мне казалось, безпричины, но причина-то была, и, может быть, поэтому слезы не приносили мнеоблегчения.

Я не заметила, как стемнело. На улицах зажглись фонари. Неспеша прогуливались прохожие, горели огни реклам многочисленных кафе и баров,машины обгоняли друг друга, из джаз-клуба доносилась музыка. В другое время ябы непременно вышла из машины, чтобы немного потолкаться в толпе, поглазеть налюдей, выпить кофе на открытой веранде… Сейчас меня раздражало все это,вызывало отвращение, близкое к ненависти, и я заспешила домой.

Поставила машину в гараж и побрела к своему подъезду,машинально взглянув на окна своей квартиры. Надо было оставить свет в коридоре,была бы иллюзия, что меня кто-то ждет..

Я набрала код замка, потянула на себя тяжелую Дверь и намгновение замешкалась: в подъезде не горел свет. Такое было впервые. Что же мнетеперь, на улице ночевать или бежать к знакомым из-за того, что в подъезделампочка перегорела? Я решительно шагнула вперед, захлопнула дверь и ужеподнялась на первую ступеньку, когда почувствовала, что за спиной кто-то есть.“Бежать, — вспыхнуло в мозгу, — преодолеть три ступени и позвонить впервую же квартиру”. Но в ту же секунду кто-то схватил меня за плечи, ладоньстиснула мне рот, и я замерла, парализованная страхом. Кажется, очень долгоничего не происходило. Мы просто стояли, и я не могла шевельнуться. Мужчина,стиснув мои плечи, очень крепко прижимал меня к себе. Мне было трудно дышать.Он чуть передвинул свою ладонь, и я смогла глубоко вздохнуть, и тут он тихосказал:

— Ехать туда — плохая идея. Очень плохая.

Он отпустил меня, легонько толкнул вперед, но сил удержатьсяна ногах у меня не было, и я повалилась на ступеньки, больно ударившиськоленом. На втором этаже горела лампочка, и туда, где я сейчас была, доходилслабый свет, и в этом свете я на какой-то миг увидела мелькнувшую передо мнойладонь с татуировкой. Крылатый змей. Никакого сомнения, точно такой, как уБычкова. “Ах ты сволочь”, — разозлилась я, забыв про недавний ужас,встала, резко повернулась, но увидеть его не успела, пальцы коснулись моей шеи,ступеньки выскользнули из-под ног, а мир вокруг куда-то уплыл.

— Полина Викторовна, — настойчиво звал мужскойголос, я разлепила глаза и едва не заорала: прямо передо мной была чья-тоокровавленная физиономия. — Не бойтесь, это я, Коптелов. Вы меня слышите?

Теперь я не только слышала, но и начала понимать, чтопроисходит. Я сижу на ступеньках, привалившись спиной к перилам, а рядом стоитДенис Сергеевич, вытирая разбитое лицо платком. Вокруг толпятся мои соседи впижамах и халатах и с испуганными лицами.

— Я вас слышу, — с трудом произнесла я и началаподниматься. Сразу же несколько человек пришли мне на помощь. —Спасибо, — пробормотала я в крайней досаде. Мало мне проблем, так теперьсоседи на все лады будут обсуждать случившееся со мной. Черт бы побрал этогоДениса: незачем было устраивать сборище в подъезде. Впрочем, очень возможно,что Денис спас мне жизнь, так что злюсь я на него совершенно напрасно. —Идемте, — сказала я ему, поднимаясь по лестнице. Денис двинулся следом.Соседи еще некоторое время постояли и начали расходиться.

Я нашла ключи от входной двери и протянула их Денису, руки уменя дрожали, так что вряд ли я попаду ключом в замок.