руками. — Вы просто не дали мне и слова вставить, Тимур Альбертович! Здравствуйте, дорогие родители! Надеюсь, в мою спальню никто не забрался по простыням, пока меня не было? Хотя… что там воровать? Телефон я забрала с собой, а мой ноутбук вы и так уже любезно спрятали… не от меня, разумеется, а от потенциальных воров, верно?

— Совсем не обязательно язвить и ерничать, — начинает было директор, но его прерывает мой папаша:

— Тебе не стыдно?! Матери чуть плохо не стало, когда мы утром не нашли тебя в спальне! Думали, ты из окна выпрыгнула!

Серьезно?! Из окна?!

Мне становится смешно.

Родители, переживающие, что их дочь выпрыгнула из окна после того, как они сами же ее до истерики и довели? Иронично, правда? По мне так — очень. И потом, если бы я хотела выпрыгнуть из окна — разве стала бы плести канаты из простыней и пододеяльников? Тупо.

Я даже не отвечаю, просто продолжаю молчать.

Подумываю, не свалить ли, действительно, но пока остаюсь на месте. Просто интересно, чем же этот цирк закончится.

— Даже мне очень за тебя стыдно, Скворцова, — качает головой Тимур Альбертович.

— Сожалею, — говорю я равнодушно.

— Доводить родителей, которые столько в тебя вложили, и которые уже не так молоды, чтобы запросто переносить подобные потрясения…

— Постойте-ка, — неожиданно перебиваю его я, так что все присутствующие — директор и мои родители, — явно офигевают. Но моя чаша терпения уже просто переполнена. — Уважаемый директор, а какие у вас вообще есть права и полномочия меня сейчас отчитывать и стыдить? Как вообще весь этот цирк касается образовательного процесса? Вопрос моих отношений с родителями — не ваше собачье дело!

— К сожалению, мое, — хмуро отвечает мне Тимур Альбертович. — Потому что твои родители настаивают на том, чтобы перевести тебя на домашнее обучение.

— Что-о-о?! — тут уже приходит мое время офигевать. Я разворачиваюсь к папаше и матери лицом: — Вы сейчас прикалываетесь, что ли?!

— Не выражайся так, Женя, пожалуйста… — начинает мать, а папаша ее перебивает:

— Мы больше не допустим, чтобы ты сбегала из дома!

— Да я и возвращаться туда не собираюсь, чтобы сбегать! — фыркаю я.

— Женя… — снова встревает мама. — Ты не можешь скитаться по каким-то чужим людям, жить непонятно где…

— Мне прекрасно понятно, где я живу. Мне восемнадцать — имею полное право жить где хочу. И у меня теперь есть работа, — говорю я гордо.

— Твоя работа — это учеба! — возмущается директор, но мои родители его уже не слушают.

— Мы немедленно едем домой! — рыкает папаша, я фыркаю в ответ:

— Нет! — и тогда он поднимается и хватает меня за локоть, а я вскакиваю и, вырвав руку, отбегаю от него на пару шагов:

— Не смей меня трогать! Я не позволю! Хватит!

— Мы едем домой! — снова рычит папаша. — Тимур Альбртович, помогите мне, пожалуйста…

— Даже не пытайтесь! — предупреждаю я директора, выставляя вперед ладонь. — Прикоснетесь ко мне — я подам на вас в суд!

— Ничего она не сделает! Ну же, Тимур Альбертович!

— Простите, я не могу…

— Спасибо, — криво усмехаюсь я, наконец чувствуя за собой победу. Пока мои родители, совершенно оторванные от реальности, безумные, помешанные на контроле, пытаются запереть меня в четырех стенах, другие взрослые прекрасно понимают, что так нельзя, и что я уже сама такая же взрослая, полноправная личность, и не позволю над собой издеваться.

— Женя… — снова просит мама.

— Иди сюда, шлюха! — папаша едва не набрасывается на меня, и тут я наконец выскальзываю из директорского кабинета, бросаясь прочь по длинным коридорам и соображая на ходу, где же ближайший выход и как добраться до метро…

Господи, это реально происходит?!

Какой пиздец!

Оказавшись в безопасности в нескольких станциях метро от своей школы, я сначала пишу Олегу:

«Мои родители заручились поддержкой директора и силой хотели забрать меня из школы, чтобы перевести на домашнее обучение. Я едва сбежала. В прямом смысле слова — сбежала. Снова. Прикинь».

Затем пишу сообщение Маше:

«Отправишь ко мне доставкой на такси мою сумку, вещи и учебники? Я попозже напишу тебе адрес».

Маша отвечает раньше:

«Конечно. Что случилось?»

«Поругалась с предками и директором».

«Ого. И где ты сейчас?»

«Где-то в центре. Незнакомое место. Но это неважно. Все уже хорошо».

«Тебе есть где жить?»

«Конечно. Спасибо».

Потом приходит сообщение от Олега:

«Это пиздец, но есть и хорошие новости. У меня окно в рабочем расписании. Приезжай в бассейн, позанимаемся, выпустишь эмоции».

«Скоро буду», — отвечаю я и делаю разворот на сто восемьдесят градусов, чтобы вернуться в метро.

14 глава

ЖЕНЯ

Олег встречает меня в раздевалке бассейна и сразу притягивает к себе, утешая этим ласковым жестом. Я утыкаюсь мокрым от слез лицом в его теплую широкую грудь, обнимаю за талию, шмыгаю носом и пересказываю недавние события во всех деталях и красках. Если честно — откровенно ною, потому что весь сегодняшний запас гонора и язвительности я уже растратила, пока беседовала с родителями и школьным директором:

— Почему они со мной так?! Это жестоко… несправедливо…

— Зато ты не позволила им снова тебя запереть — ты большая умница, — хвалит меня мужчина и гладит по спине большими теплыми ладонями. — И директор теперь всегда будет на твоей стороне. Ты просто отлично поставила его на место. Он больше не посмеет диктовать тебе никакие условия, не станет потакать твоим родителям, угрожать тебе и стыдить. И еще: никакое рекомендательное письмо от него тебе не нужно — я напишу такое, что тебя примут в любой вуз страны, обещаю.

— Спасибо, — улыбаюсь я благодарно и чмокаю его в щеку. — Но он банально может не пустить меня в школу.

— Серьезно?! — Олег закатывает глаза. — Переходить на домашнее обучение в конце одиннадцатого класса, когда впереди единый государственный экзамен и