Света доползла до развилки. Коридор разделялся на двапримерно одинаковых рукава.

— Ну и куда теперь? — растерянно прошепталадевочка.

— Поползем направо! — тихо ответил ейАнтон, — левый коридор ведет в мою ванную, а правый выйдет в котельную,откуда есть дверь во двор! Там ты сможешь убежать…

— Тогда давай здесь разделимся, я поползу направо, а тывернешься к себе и сделаешь вид, что никуда не уходил.

— Нет, я доведу тебя до конца!

— Не спорь со мной! — Света повернулась на бок,чтобы лучше видеть мальчика. — В конце концов, я старше!

— Поду-умаешь! — фыркнул Антон. — Насколькоты меня старше? И возраст ничего не значит!

— Ну, Антошенька, я тебя очень прошу!

Если мачеха увидит, что тебя нет в твоих комнатах, онапоймет, что это ты подслушал ее разговор с тем бандитом, и устроит тебекакую-нибудь гадость…

— Не называй меня Антошенькой! Что я тебе,девчонка? — недовольно прошипел Антон.

— Ну ладно, не буду! Только давай сейчас разделимся, ятебя очень прошу! А потом я к тебе обязательно еще приду и раздобуду для тебятакого же паука, как Кузя!

— Правда? — прошептал мальчик. — Ты приходи кзадней стене дома, там есть такая маленькая дверка. Приходи и мяукни три раза,я услышу — мои окна как раз над этой дверкой.

Мяукни три раза, потом перерыв, потом еще два раза. Яспущусь и открою эту дверку.., хорошо?

— Хорошо, — согласилась Света, — теперь давайползи!

Она поползла по правому коридору, а Антон, медленно инеохотно, — по левому. Отползя на несколько метров, он оглянулся ипрошептал:

— Ты правда придешь?

— Обязательно! И паука тебе принесу!

Антон скрылся за поворотом, и Света прибавила скорости.Локти и коленки болели от ударов о жесткие стенки трубы. Коридор сделал повороти пошел вниз. Впереди показалась довольно большая камера. Света скользнулавперед и спрыгнула на металлический пол. Из того помещения, где она оказалась,выходило круглое отверстие, из-за которого доносился негромкий ровный шум ивырывались отсветы огня. Света поняла, что добралась до котельной, о которойговорил Антон.

Она шагнула к отверстию, и вдруг за ним раздались шаги иголоса.

— Наверняка они здесь, — произнес тот же самыйголос, который она слушала последние полчаса, голос мачехи Антона, — здесьесть выход вентиляционного канала. Через него они попробуют удрать, так чтодавай, братик, перекрой эту лазейку!

Брякнул металл, и на отверстие, к которому только чтоподошла Света, опустилась железная крышка. Раздался ритмичный скрип, и Светапоняла, что крышку наглухо привинтили болтами. Крадучись, стараясь не выдатьсвоего присутствия, девочка двинулась обратно, чтобы вернуться в прежнийкоридор и поискать другой выход. Но она поскользнулась на металлическом полу ис грохотом упала на колени.

— Ага! — злорадно воскликнул женский голос застенкой. — Наши крысы уже здесь! Осталось только захлопнуть мышеловку!

Света вскочила на ноги и бросилась к лазу, из котороговыбралась какую-нибудь минуту назад.., но вдруг перед входом в трубу из стенывыдвинулась металлическая пластина вроде печной заслонки, перегородивспасительное отверстие.

Света вцепилась в заслонку ногтями, пытаясь сдвинуть ее сместа, но только ободрала пальцы. Выход был перекрыт наглухо.

— Ну что, крыска, попалась? — раздался снаружииздевательский женский голос. — Не будешь больше совать свой крысиный носв чужие дела!

Света замерла, делая вид, что ее нет, что женщина ошиблась ив ее ловушку никто не попал.

— Молчишь? — женщина рассмеялась. — Ну молчи,молчи! Мы, пожалуй, пойдем, нам и без тебя есть чем заняться!

Света услышала удаляющиеся шаги и облегченно вздохнула.Конечно, она заперта здесь, но ее по крайней мере оставили в покое, а там,может, и найдется какой-нибудь выход.., или Антон сообразит, что она все еще вдоме, и выпустит ее, когда все затихнет…

Света села на железный пол, еще раз глубоко вздохнула.., изакашлялась.

В воздухе явственно запахло дымом.

Света протерла глаза. Их ощутимо пощипывало.

Дышать становилось все труднее.

До нее наконец дошел ужасный план мачехи Антона. Онанаправила в вентиляционную шахту дым из печи. Ведь здесь, совсем рядом,котельная… Вот почему она так спокойно ушла! Она уверена, что прячущийся втрубе человек, кто бы он ни был, задохнется от дыма.

Света снова закашлялась. Едкий дым все сильнее щипал глаза,вызывал слезы, разъедал легкие. Она встала на ноги. Наверху воздух был немногочище, но это вопрос всего нескольких минут. Еще немного, и вся тесная камеранаполнится дымом…

Света изо всех сил забарабанила кулаками по железной стенке,но никто не отозвался.

Дышать становилось все труднее. Кажется, сейчас онаобрадовалась бы даже мачехе Антона, лишь бы глотнуть свежего воздуха, но никтоне приходил ей на помощь.

Маркиз подъехал к служебному входу «Окопа». Он знал поопыту, что о большом начальнике нужно расспрашивать не его заместителя, асекретаршу и уборщицу, и что возле любого служебного входа происходит гораздобольше интересного, чем возле парадного.

Около двери загорал на весеннем солнышке круглолицыйжизнерадостный парень в засаленной поварской куртке. Увидев приближающегосяМаркиза, явно намеревающегося войти во вверенную ему дверь, парень придалсвоему лицу строгое и озабоченное выражение, отлепился от стены и осведомился:

— По какому вопросу? Тут, это, только для своих!

— Для своих, говоришь? — Леня насупилброви. — Семейственность, значит, развели? И он сунул парню под нос оченьхорошо сработанное удостоверение сотрудника милиции. Мы с этим быстроразберемся!

— А я чего? — Парень пожал плечами ипосторонился. — Я, это, ничего! Порядок такой, чтобы чужие не слонялись! Аесли имеете право, так я не в претензии! Я человек маленький, мне что говорят,то я и делаю!

— Ты, маленький человек, посмотри-ка — не видел сегоднятакую девчонку? — и Леня показал парню моментальную фотографию Светы.

Девочка была изображена с высунутым языком и перемазанныммороженым носом.

— У нас, это, малолеток не пускают! — ответилпарень, приглядевшись к снимку. — Потому, это, порядок такой! — онпонизил голос и добавил:

— Но вы ребят на кухне спросите, у них сегодня какой-тошум был. Я-то здесь весь день торчу, машины принимаю, ничего не видел…

Маркиз прошел по коридору и оказался в огромном, жарком ишумном помещении кухни. Здесь царило оживление и ощущение анархии,объяснявшееся тем, что суровый шеф-повар отсутствовал на своем капитанскоммостике.