он напряженно думает, перекатывая в голове разные варианты друг за другом. Прикидывает так и сяк и не находя ни одного повода для тревог, обретает уверенность и останавливается, едва они спустились с лестницы:

— В чем собственно дело, Николай Харитонович? Я не понимаю…

Семен легким движением руки приподнимает его за рубашку над полом, несет за собой, в тень, под лестницу, там ставит на ноги.

— Давай-ка кошелек.

— Ка… какой кошелек?

— Каринин. Который у тебя в кармане под пиджаком.

— У меня нет.

— Лучше отдай добром, а? Я не настроен карать сегодня. Поэтому предлагаю первый и последний раз! Слушай внимательно, аттракцион небывалой щедрости…

Он притягивает парня и встряхивает так, что у того стукаются зубы:

— Отдай её кошелек, дурень! Отдай и иди!

— Да на! — парень трясущимися руками вытаскивает изящный розовый картхолдер с прицепленный золотистым брелоком. Ничего особого, было б ради чего рисковать! Ах молодость! Может быть он хотел привлечь её внимание, вернуть потом: «Карина, это не твоё? Я нашел случайно. А идем пить кофе?». Опоздал парень. Она уже занята и её тебе я не уступлю, — посмеиваясь думал Семен. Он уже отошел на несколько шагов и ничего бы не услышал, если б не его особый слух. Парень пробормотал не желая, чтоб его слышали:

— Гадина! Всегда ей везет, чтоб она сдохла.

Из ненависти, что выбралась наружу, можно было вязать веревки. Семен повернулся на пятках. Парень попятился, повернулся и бросился бежать.

— Стой!

Он догнал Кирилла у лестницы:

— Да стой! Я ничего не сделаю тебе, обещал же!

— Что вам надо?!

— Расскажи мне, почему ты ненавидишь Карину!

— Отпустите меня!

— Не заставляй действовать по-плохому! — Семен снова тряхнул его.

Парень сразу сдался, обмяк:

— Да что вам надо-то?! Скажите нормально!

— Почему ты украл её кошелек?

— Потому что достала!

— Достала?

— Достала! Строит из себя королеву! Типа крутая! Вечно унижает всех, я типа такая секси, мой любовник на крутой тачке дает море денег!

Парень закатил глаза, кого-то пародируя.

— Меня сложно найти! Легко потерять и трудно забыть! Да что там! Пофиг, пусть живет как хочет! Но она тычет всем в лицо и унижает людей! Бесит!

Семен замер на месте. Что он говорит?!

— Я взял кошелек чтоб хоть немного проучить. Пусть побегает, восстановит карты! Пусть ей тоже будет плохо!

Он вытер лоб, вздохнул:

— Я ничего не снимал, в смысле денег. Не для того забирал кошелек. Я не вор и не дурак, — добавил он и усмехнулся. — Хотел справедливости, но тут появляется крутой мужик и защищает ее! Разве это справедливо!

— Такова уж жизнь, — проговорил Семен не понимая что сказал и зачем. Внутри было колко и пусто. Разве может быть правдой то, что сказал этот парень?! Разве может?!

Парень бросил на него взгляд, вздохнул и произнес сочувственно:

— Знаете… вы у нее не один…

— Ты про Романа говоришь? Взрослый, белая машина?

— Белый Инфинити? Этот был летом. А потом она ездила уже с сыночком директора холдинга. Максим, тусовщик, его весь город знает. Они по клубам зажигали. Он её устроил к папе стажеркой. И катал на… тачке и не только. Правда уже месяц его не видно, может бросил.

Семен склонил голову на бок:

— А тебя… тебя она не бросала, а? Может ты потому так зол на неё?

Кирилл фыркнул совершенно искренне:

— Меня? Во-первых она на такого как я не посмотрит — нет бабла! Во-вторых мне самому такое счастье на фиг не надо!

— Вы мне не верите?! — тут же спросил парень.

— Знаешь… твое мнение немного отличается от того, что о ней обычно думают другие.

— Да-а?! И кто же он ней думает по другому? Максим, или такие, как он? А вы спросите у кого угодно тут о ней, узнаете много нового! — он обвел рукой вокруг. — Хотите, я вас сам отведу к девочке одной, которую ваша Карина затюкала? Она вам расскажет. И другие расскажут!

— Не надо, я понял, — Семен развернулся и ушел. Парень позади крикнул:

— Постойте! Как же так! Вы были Николаем Харитоновичем, почему у вас лицо изменилось?!

Семен вышел на улицу. С неба все так же валил снег. Натужно пыхтя проехала снегоуборочная машина, за ней еще одна.

Зазвонил телефон. Ра.

— Да, слушаю.

— Я скинула вам некоторые файлы, которые можно получить по сети. Там ничего не ясно, с этим поселением. В некоторых источниках пишут, его и вовсе не было, будто Рачительный — это легенда. Есть такая версия.

— Эта версия не соответствует действительности, Ра, — произнес он.

— Да, я поняла, господин. Но источников мало, а те, что есть очень неполные. Почему покинули Рачительный не ясно. Пишут про пожар, пишут про эпидемию. Вроде внутри поселения даже была война между своими же, то есть между жителями, понимаете?

— Есть что-то еще? Научные статьи, карты?

— Нет, господин. Мне удалось узнать, что в Салехарде есть музей и там целая экспозиция на эту тему, но она временно в запасниках, или как там музейные склады называются? А в Уренгое, господин, это, кстати, в ста километрах от предполагаемого места того острога, была церковь и там были церковные книги с тысяча шестисотых, их тоже переправили в салехардский музей. Говорят, там были книги из Рачительного. Но я, честно сказать, не верю. В те времена — какие книги? Я просила копии, но они не оцифрованы и фото они не высылают. И посмотреть нельзя, только если работник науки. Что дальше делать, господин? Я могу найти себе удостоверение какой-нибудь ученой и поехать, все сфотографировать и привезти, если вам это нужно.

Семен сбежал со ступеней, когда гребень снега от снегоуборочной машины лег на землю. Стеклянное здание медиахолдинга блестело колкой льдиной среди города, засыпанного снегом.

— Хорошо, закажи мне билет до Обдорска и потом еще билет до Нового Уренгоя на самый ближайший рейс…

— Господин, но тут появился новый заказчик. Вернее заказчица.

— Как не во-время! — пробормотал он. — Хорошо, не бери пока билет. Назначь встречу. Ты уже говорила с ней?

— Да, господин. Вы, может быть слышали про её мужа. Он из соседнего города. Взял ружье и застрелил троих соседей. Просто так, вдруг взял и застрелил. Она думает, он одержим демоном.

— Демоном? — он усмехнулся приподняв брови. — Ясно. Почти всегда все их демоны живут на дне собственных душ и всплывают, когда их заливают из бутылки.

Пустой вестибюль медиахолдинга встретил его гулким эхо. Внутри пустое пространство до самой крыши, три стеклянных лифта, как жуки, замерли на разных уровнях. За конторкой никого не было, охранник дремал в углу,