над экранами. Пахло запустением и спешкой, как в квартире накануне отъезда. Семен нажал кнопку и вызвал лифт. В тишине звук механизма напоминал шипение затаившегося зверя. Зловещего зверя, что несет опасность. Он поднял голову, скользнул взглядом по пустым этажам, нависшим над холлом. За стеклянными перилами никого.

На последнем этаже лифт вздрогнул и встал. Семен вышел наружу. За матовыми стенами внутри кабинетов двигались тени. Семен подошел к двери, что расположилась в конце, за поворотом. На стекле золотом было выведено: директор. Надпись ниже стерли какой-то жидкостью.

Семен постучал больше для порядка и сразу же вошел. Из-за стола, навстречу ему, поднялся Максим. Макс, который не так давно хотел его укусить и визжал совершенно по свински. Видимо те же воспоминания посетили и молодого человека потому, что он вдруг покраснел.

— Добрый день, — Семен поздоровался первым. — А я к вам по делу. Отвлеку ненадолго?

— Да, да, конечно. Садитесь! И спасибо вам большое. За все. За меня и папу. И той девушке, которая привела вас, Марфе тоже передайте спасибо. Она нам очень помогла.

— Она умерла.

Максим вскинул голову:

— Умерла!

— Её убило то, что убивало и вас. И потому я тут. Мне нужны ответы, только мне нужно, чтобы никто потом не узнал о том, что я задавал вопросы.

— Мне так жаль! — искренне воскликнул Максим. — Она была… такая молодая и… я даже не успел извиниться за свое поведение…

— Ничего, она видела вещи и похуже.

— Насчет вашей просьбы, я, конечно, никому ничего не скажу!

— Мне нужно, чтобы вы и сами забыли поэтому я хочу покопаться у вас в сознании. Совсем не долго. Подойдите.

— В сознании… — Максим замер.

— Так надо. Подойдите.

— Ну… ладно, — пожав плечами, Максим обошел стол и остановился напротив. — Спрашивайте.

— Ты знаешь Карину?

Парень хлопнул глазами, будто не понимая.

— Карину?

— Да, девушку из университета. Ты ведь устроил её сюда стажеркой?

— Я не помню, — пробормотал парень. — Не помню!

Семен протяжно вздохнул. Поднял руку, коснулся лба, провел пальцем вверх до корней волос, будто сдвигая преграду. Прислушался, хмыкнул:

— Да, ты не помнишь. Прелестно… а как зовут твою секретаршу, например, помнишь? Или хотя бы где ты учился?

— Эммм…

— Не помнишь?

— Не помню.

— А декана на факультете?

— Мммм…

— Какой номер у твоей машины?

— Это очень странно, но я…

— Что ж, ясно.

— Почему так? Я все забыл! — Максим вернулся назад и рухнул в кресло. — Я не понимал ведь даже… все забыл. Как же так?

— Это последствия проклятья. Такое бывает. Проклятье почти убило тебя, не мудрено, что оно разорвало твою память в клочья… внутри тебя есть что-то, но это обрывки. Ты и сам не понимаешь, пока не хочешь найти в памяти что-то конкретное. Ты копаешься внутри себя, но там только цветные пятна и разные лица, а кто есть кто, ты не понимаешь.

— Все так! А это пройдет? — крикнул Максим, когда Семен уже стоял на пороге.

— Вряд ли. Но новые воспоминания останутся. Твоя жизнь пошла заново, воспользуйся этим с умом.

Карину он нашел на этаже ниже, в офисе, разделенном оргалитовыми панелями на пчелиные соты.

Он увидел её издалека, Карина говорила по телефону и невольно Семен остановился, почувствовав как тепло поднимется внутри. Он стукнул костяшками пальцев в боковую панель и она подняла голову. Спустя миг её брови полезли вверх в удивленно-радостном выражении. Прикрыв рукой трубку, она шепнула:

— Ты тут?! Какими судьбами?

Семен вздохнул и указал на телефон взглядом.

— Да, да.

Она быстро попрощалась и обогнув перегородку, потянула его к выходу.

— Не надо было приходить на работу… пойдут слухи, да и неудобно!

Но он ясно слышал сквозь её ворчание неприкрытую радость. Наконец они оказались на пустой площадке пожарной лестницы. Вверх и вниз, все пусто.

Он притиснул её к стене и взяв обеими руками за щеки повернул так, что её глаза оказались напротив его.

— Карина…

— Господин, Семен, прекрати. Умоляю… я уже хочу тебя… не здесь же!

— Я принес тебе кое-что, — он протянул её кошелек.

— Да ладно?! — она схватила его, пролистнула все карты. — Так вот зачем ты пришел! Ой, и карточки на месте! Семен! — Теперь её глаза светились благодарностью:

— Как ты нашел его?! Ты просто чудо!

Она потянулась к нему с поцелуем. Семен обхватил ее руками, поднял, ее ноги обвились вокруг него. Где-то наверху хлопнула дверь. Она отпрянула:

— Вечером… вечером, ладно? Вечером я отблагодарю тебя!

— Максим, сын директора Ракиса, ты ведь его знаешь? — спросил он, поставив её на пол.

— Да, знаю. А что?

— Откуда?

— Роман познакомил как-то. В общем-то он знакомил меня с его отцом, с Ракисом Раимовичем, а с Максимом так, потому, что они были вместе. Роман рекомендовал меня Ракису, — она усмехнулась. — Мне очень нужна была работа.

— Ясно. Максим привозил тебя на учебу когда-нибудь?

Она пожала плечами:

— Наверное… не помню. А что такое то?

— Ничего. Увидимся вечером. Когда закончишь, приезжай.

Она потянулась и запечатлела на его щеке поцелуй:

— Хорошо… стой! Если я вдруг задержусь, ты же сможешь теперь сам позвонить мне, да?

— И не только это. Ты вообще теперь в моих руках.

Ра положила распечатанные файлы на столик, у дивана. Едва Семен сел в кресло, Кусимир тут же вспрыгнул ему на колени.

— Кот! Где ты бываешь все время? Я никак не могу показать тебе свою девушку!

Вместо ответа, Кусимир завел песню и принялся бодать его руку круглой, лобастой головой.

— Я тебе не Ра, иди к ней гладиться!

— Фффф! — выдохнул Кусимир и рухнул на бок, так, что Семен покачнулся. Еще бы — восемь килограмм!

— Ты не слишком много ешь? Не пора ли на диету?

— За собой следи, — фыркнул кот и закрыв глаза, уткнулся носом Семену в бок.

Вытащив листки бумаги, Семен принялся за чтение. Информации и правда было очень мало. Рачительный поставили у изгиба реки Таз в конце шестнадцатого века. В Богом забытом месте и покинули так же стремительно и быстро. Место, где он стоял уже исчезло. Поставили его как острог, во время продвижения вглубь Сибири стрельцов и казаков. Сперва Рачительный был крепостью, привалом во враждебном мире, потом, из острога превратился в торговую факторию, которая быстро расцвела. Поднялись над берегом деревянные стены с четырьмя башнями, вокруг крепости рос посад, на реке, у пристани толпились юркие кочи.

Дни Рачительного были недолгими — не успев расцвести, торговля зачахла и фактория пришла в упадок. Затем внутри нее случилась настоящая война. Двое воевод вдруг сцепились друг с другом. В чем была причина их ссоры