– Мы это вот, ваш бродь, прибыли… По приказу самого Каппеля!

Бородатый мужик в теплом полушубке встал перед немного растерявшимся полковником – еще бы, ведь перед Ракитиным в подобии воинского строя стояло не менее сотни местных крестьян. Одетых, кстати, в довольно худую одежонку, ту, которую и выбросить не жалко. Увиденное сразу резко взбодрило заслуженного офицера. То, что было надето на старожилах, а это наметанный глаз иркутянина определил сразу, выглядело нелепо и говорило только об одном…

– Власть честная пришла, своя! Раз к нам добром, то и мы отслужить ей по мобилизации согласны! Да их превосходительству теперь многие верят, ибо только великим праведникам воскрешение при жизни уготовано! Мы за свою власть, народную, а большевиков нам не нужно, видал я их! А черемховские так вообще хулиганы, грабить нас снова начнут, как два года назад! Так что миром поднимемся, не сомневайтесь, ваш бродь!

Ракитин прикусил губу, вспомнив, как на совете некоторые генералы, пусть и с оговорками, но выступили против т а к о г о обращения к народу главнокомандующего. Но только теперь, на заснеженной улице, смотря в глаза суровых сибирских мужиков, понял правоту Владимира Оскаровича – народ будет воевать только за свою власть!

Отряды генерала Макри, что проводили раньше реквизиции коней и в некоторых случаях повозок, а также продовольствия и фуража, вот уже вторые сутки занимались обратным. От Куйтуна до Зимы большие санные обозы двигались по таежным селам и деревенькам, забирая обратно реквизиционные квитанции и с лихвою отдавая крестьянам обратно лошадей и повозки, а также всевозможное добро, на них нагруженное, забранное из румынских эшелонов, – сукно и швейные машинки, иголки и нитки, спички и керосин, серпы и даже жатки и многое другое, что было награблено интервентами в богатых сибирских селах. А заодно выразительно читали на сходах то самое, вызвавшее брожение в умах военных в больших чинах, обращение главнокомандующего армиями Восточного фронта генерал-лейтенанта Каппеля.

– Служили?!

– Так точно, ваше высокоблагородие, – мужик вытянулся в струнку, выставив вперед тронутую сединой бороду, что было немного смешно. – Ефрейтор 7-й роты 4-го восточно-сибирского стрелкового полка Родин. Награжден георгиевской медалью и крестом за оборону Порт-Артура.

Толпа крестьян моментально преобразилась, превратившись в регулярную часть, пусть разношерстно одетую. Наметанный глаз полковника моментально определил – кадровую, а то и войну не только с Германией, но и с японцами, прошли все. Фронтовики, а оттого рассудительны и хитры, знают уже, что на станции их оденут в новенькое казенное обмундирование.

– Я вам не «ваше высокоблагородие», ефрейтор, а товарищ полковник! Мы теперь с вами товарищи по оружию, служить и воевать будем вместе, – слово «товарищ» вырвалось по-старому, без революционного наполнения. И сразу вызвало одобрение на лицах вчерашних крестьян, ныне ставших солдатами, первых «добровольно мобилизовавшихся».

– Зачисляю вас в 6-й Нижнеудинский стрелковый полк, – громко произнес Ракитин и повернулся к подпрапорщику: – Отведите солдат к полковнику Долго-Сабурову, выдать сегодня же обмундирование, поставить на довольствие. Жалованье и пособие своим семьям получите через две недели золотом, согласно приказу генерал-лейтенанта Каппеля! Ведите солдат в казарму!

– В колонну по трое становись!

Зычная команда старого воина привела в моментальное действие заложенный в солдатские души во время кадровой службы механизм. Не прошло и минуты, как полурота, словно в старое доброе время, когда полковник был подпоручиком и ходил под руку с барышней по Иркутску, в ногу пошагала в сторону железнодорожных пакгаузов. Ракитин долго смотрел ей вслед и, только сейчас почувствовав пробирающий через шинельное сукно холод, задумчиво пробормотал, обращаясь к самому себе:

– Бог даст, остановим красных! Жаль только, что Ангару у понтона нескоро увижу…

Верхнеудинск,

командующий Чехословацким корпусом

генерал-майор Сыровы

– Мы можем действовать опосредованно, пан генерал, – доктор Гирс усмехнулся кончиками губ. – Главкому нужно правительство – мы поможем ему его создать. И в самом Иркутске остался выбор «демократических» деятелей, пусть и небольшой, и в наших эшелонах сейчас едет множество весьма авторитетных людей самой различной ориентации. От министра снабжения Сибирского правительства Серебренникова, кстати, очень умеренных политических воззрений и сибирского «областника», до управляющего делами прежнего Совмина доктора Гинса. Есть и другие политики, с которыми мы можем предварительно побеседовать и помочь им вернуться на политический небосвод. И Приамурское земское правительство вряд ли будет возражать против объединения с Иркутском, если мы во Владивостоке проведем предварительную разъяснительную работу.

– Золото, что будет в руках Каппеля, я думаю, для них очень веский аргумент, – желчно засмеялся Сыровы, но тут же оборвал смех. – Но хотелось бы, чтобы оно все (или, по крайней мере, значительная часть) оказалось в банке нашей страны.

– Нет, пан генерал, не стоит рисковать, слишком много головной боли владеть целым. Намного лучше получить хотя бы часть, – Богдан Павлу говорил твердо, прямо глядя на командующего.

– У полковника Крейчия просто недостаток сил для такого… решения. Но можно если не удвоить, это было бы слишком хорошо, содержимое подвалов будущего «Легия-банка», то хотя бы увеличить его раза в полтора. Я думаю, русские весьма охотно отдадут нам 30–40 миллионов рублей. И вывезти такую сумму не станет большой проблемой.

Чехи переглянулись – еще в Нижнеудинске, взяв литерный эшелон под охрану, им удалось вскрыть пломбы и «облегчить» вагоны на 78 миллионов рублей, что составило по переводному курсу почти двести миллионов золотых французских довоенных франков.

Политцентр и ВРК этой манипуляции не могли не заметить, проведя тщательную ревизию во время взятия золотого запаса под совместную охрану, но промолчали, негласно дав согласие, – помощь чехов в свержении Колчака дорогого стоила. Ящики с драгоценным металлом повезли «россыпью» в нескольких эшелонах при достаточно сильной охране и в условиях максимальной секретности, руководствуясь стародавним принципом «не складывать яйца в одну корзину».

Что там рота или даже две солдат, что ехали в растянувшихся на тысячах верст поездах?!

Вздумай «союзные» чехам японцы или тот же атаман Семенов в Чите тщательно проверить содержимое вагонов, то получится большой конфликт. Да тот же барон Роман Унгерн, пресловутый «черный даурский ворон», фактически не подчиняющийся никому, но имеющий под рукою две тысячи верных всадников, отпетых головорезов, мог просто не выпустить подозрительные эшелоны в Маньчжурию, не ограбив предварительно вагоны с драгоценным содержимым. Везти разом ВСЕ русское золото категорически нельзя, слишком это опасное занятие. И очень много найдется желающих одним махом сорвать огромный куш.

– Иркутские большевики золото скорее утопят в Ангаре, чем позволят нам взять хотя бы часть. Ящики и летом с помощью водолазов достать можно, не бревна ведь, не уплывут по течению. Генерал Каппель, как и адмирал Колчак, тоже не будет разбрасываться достоянием империи. Они очень щепетильные люди, это стоит учитывать. Однако, как и Колчак, русский главком не откажется от покупок необходимого. А что сейчас для генерала Каппеля нужно больше всего, так это вооружение и снаряжение для армии и хотя бы самое необходимое для населения, а оно у нас имеется…