показалось, что там кто-то сидит. Но оказалось, что это просто бело-серебряное платье. В одном рукаве осталась перчатка, и именно она создавала ощущение, что это рука человека.

— Здесь жила та девушка, Цапля. Дед никого к ней не подпускал, поэтому и поселил здесь. Это, наверное, её. — Рассказал Рихард. — А потом она сбежала от деда.

— Нет, — замотала головой я, разглядывая вышивку на платье. — Чтобы здесь не происходило в то время, но та девушка явно не сама покинула этот дом. А платье это брошено на стул специально. Это был знак, который она подала, но который никто не заметил.

— Почему ты так решила? — нахмурился муж.

— Смотри, видишь вышивку? Это клановое платье. Оно есть не в каждом клане и имеет особую ценность. Как знаки, что я наносила себе на лицо, вышивка на этом платье говорит о его хозяйке. — Я провела пальцем по серебряной нити, что причудливо сплеталась в тайные знаки. — Эта девушка была из правящей семьи клана и наследницей. Она была воином, то, что у Цапель и Журавлей называется "крылья старейшины". А у нас военный князь. То есть именно она вела воинов в бой.

— Да, именно так дед её и встретил… — согласился с моими словами Рихард.

— Солира… Красивое имя. — Прочитала я тонкую вязь. — С тайного языка это переводится как "Солнечная бабочка". Вон и на платье цапли и бабочки. Нет, уйти без этого платья… Ну, вот если бы я бросила свой посох.

— Не поверю. Но тогда получается, что девушку заставили уйти или выманили? — задумался дракон. — В замке живёт старик, которого все считают безумцем. Старше него никого в роду нет. Он утверждает, что мой дед успел развестись с бабкой и жениться на Цапле. Что он принёс ей брачные клятвы перед алтарём.

— По крайней мере, она сама считала себя замужем. Видишь тёмные пятна на платье? Это след от приклеенного к ткани на рыбий клей жемчуга. После замужества его с таких платьев снимают. — Рассказала я.

— Завтра нужно поговорить со Стефаном. Прям пусть вспоминает любую мелочь, любые подробности. — Решил муж. — Что ты так на меня смотришь?

— Кольцо Цапель. Помнишь? — напомнила я.

— Сложно забыть, — показал он мне свою руку.

— Рихард, я тогда тебе не всё сказала. Такие кольца, родовые, клановые, садятся по руке, если это не брачный обряд, тому, кто имеет право их носить! — призналась я. — И я не могу понять, как ты мог получить право на такое кольцо, если твой отец, ребёнок от первого брака твоего деда?

Глава 27.

— Ты зачем опять Хранителей обижаешь? — спросил уже ночью Рихард, путаясь пальцами в моих волосах.

— Опять жаловались? — хмыкнула я, потеревшись носом о его грудь.

— Налетела, унизила, оскорбила… Весь список твоих злодеяний перечислять? — усмехнулся муж.

— Хорошо, я исправлюсь. В следующий раз тихо подкрадусь и шмякну посохом по затылку. — Проворчала я, садясь на кровати. — Нет, это уму непостижимо. Как можно настолько ненавидеть то, чем ты занимаешься и так злобно относится к собственному ученику!? И это притом, что Нильс очень жадный до знаний мальчишка и схватывает буквально на лету! Но вот с историей ордена и древним языком одни проблемы.

— Может просто Нильсу это не дано, вот и не усваивает. — Вздохнул Рихард.

— Каак интерееесно! — протянула я. — Значит, стрельбу из лука и всякие ваши хитрости с клинком он усваивает. Историю драконов и землеведение запоминает, едва наставник успевает договорить. И язык кстати тоже! Наставник Олаф несколько занятий отдал, рассказывая о древнем языке, читая на нем стихи и что-то рассказывая о прошлом мире. Но стоит начаться занятиям с этой злобной лысой пиявкой и всё, Нильс сразу неспособный и необучаемый. По-моему, дело не в Нильсе! Да даже от ваших игр во время прополки сорняков, когда вы учили какие-то слова на древнем драконьем, толку было в разы больше, чем от этих занятий. От них у ребёнка только голова болеть начинает. Слушай, а может ты сам и научишь сына вашему языку?

— Уже думал об этом. У меня явно больше терпения по отношению к собственному сыну, чем у Хранителей. — Закинул руки за голову Рихард. — Но Саяна, будь осторожнее. Если мои подозрения верны, то Хранители уже смогли однажды погубить Птицу в этом замке. И судя по всему, моего деда. А если принять во внимание попытку приписать драконье бешенство Эдгару Чёрному, эта история с вовремя наступающими приступами у них хорошо отработана.

— И что делать? — расстроилась я.

— Я хочу узнать, что тогда произошло на самом деле. И уже с доказательствами задать орденам вопросы. Поэтому потерпи, пожалуйста. Не рискуй. — Попросил муж.

Об этой его просьбе я усиленно напоминала себе ещё два дня.

— Леди Саяна! — окрикнул меня капюшононосец. — Вы не знаете, где находится ваш пасынок?

— Мой сын должен сейчас находиться на занятиях с вами. Где-то час назад у него должны были закончиться уроки по древнему языку и начаться ваши, по истории ордена. — Сложила я руки на груди.

— Я немного задержался, и в комнате мальчишки не оказалось, — зло выплюнул Хранитель.

— Немного? Час прошёл! А потом вы бы решили оставить сына после занятий, потому что он якобы не усваивает? И вы хоть представляете, что уже могло случиться за этот час, когда вы лично отвечаете за здоровье и безопасность ребёнка? Я обязательно доведу эту ситуацию до сведения моего мужа, — пообещала я, наблюдая, как растерялся капюшононосец.

— О, Нильс! — раздался за моей спиной голос наставника Олафа.

— Нильс? Где? Мы как раз выяснили, что уважаемый Хранитель потерял ученика и обсуждаем, насколько это понравится лорду! — поспешила я намекнуть наставнику о ситуации.

— А я услышал имя… Мне кажется, что я видел его некоторое время назад, и он направлялся в сторону ристалища. Там как раз начинал заниматься лорд Рихард. — Всё понял и выкрутился наставник Олаф. — Пойдёмте, брат, я вас провожу. Поищем мальчика.

Судя по взбешëнному взгляду, Хранитель явно хотел мне что-то сказать, но сдержался. Наверное, язык прикусывал, не иначе.

Выждав некоторое время, я отошла к лестнице, по которой поднимался наставник Олаф, и подняла взгляд наверх.

— Нильс, — улыбнулась я мелкому прогульщику.

Он, радостно улыбаясь, замахал мне рукой в ответ.

— И как ты туда забрался? — разглядывала я мальчишку, сидящего в перекрестье балок над окном.

— Сейчас покажу, — он упёрся руками в стены узкой оконной ниши, потом так же расставил ноги и, перебирая ими, как паученок, спустился вниз. — Раньше так не мог, не дотягивался. А сейчас уже вырос!

— Это точно. И куда мы с тобой теперь пойдём? — спросила я его.

— В потерянный