мохнатая лапа, я ж говорила! Даже Крысу уломала ей зачет поставить! И это после того, как Леночка перед всей группой опозорилась! Да они там все заодно! Кстати, ты знала, что Крыса тоже из Лебяжьего? Это Надя вспомнила!

– Да, точно. – Надя заправила за уши вылезшие из хвоста светлые пряди. – Было такое. И да, все видели, как Крыса Леночку выгнала с занятий. А теперь внезапно зачет! Из ниоткуда! Всем же ясно, что она его не сдавала.

– Меня Крыса по всему билету гоняла, – зло сказала Вика. – От первой строчки и до последней. А этой надо было таблеток выпить да тут же и блевануть, чтобы все перепугались и сессию ей закрыли. Какая же Леночка молодец! Я в следующий раз тоже позову толпу народу и начну себе руки резать. Вон, прямо на английском. Давай вместе, Надь! Пусть нам поставят зачет за страдания!

– Ну погодите, – перебила Катя, – Леночка же не знала, что я приду. Мы с тобой ушли в кино, а Надя домой уехала…

– Ой! – отмахнулась Вика. – Она бы точно так же сразу их выблевала, эти таблетки, и сама бы позвонила Лен Лексевне! Или начала бы орать – и баб Таня прибежала бы с вахты. Еще могла красиво на лестнице упасть – тогда бы ей, наверное, сразу диплом с отличием выдали!

– Я с ней сидеть больше не буду, – твердо сказала Надя. – Нанюхалась уже, знаешь ли. И помогать ей не собираюсь. Кать, ты отсядь от нее – хоть вон к Истомину.

Конечно, Надя не хочет сама отсаживаться к Истомину. Димка все время заглядывал в тетрадки к соседям, потому что ничего не видел с доски, и время от времени начинал шепотом просить ему что-нибудь продиктовать или объяснить, мешая слушать. Нет уж, лучше сидеть одной. Но, с другой стороны, почему бы и не с Леночкой? Катя не верила, что Леночка притворялась ради зачетов. Она же сама видела, как ей было плохо. Не могла же она наглотаться таблеток ради какого-то зачета?

На хирургии Надя опять села на Катино место. Вздохнув и пожав плечами, Катя подсела к Леночке. Та искоса глянула на нее и тут же отвела взгляд.

– Я с тобой теперь буду сидеть, – объяснила Катя. – Можно? Вика и Надя хотят вместе…

– Да, конечно, можно, – тихо согласилась Леночка, продолжая смотреть в парту.

Катя чувствовала, что нужно еще что-нибудь сказать.

– Как твое здоровье? – спросила она участливо.

– Хорошо, – так же тихо ответила Леночка. – И… спасибо, Катя. Мне передали, что это ты меня нашла. Я ничего не помню…

– Не за что! – перепугалась Катя. – Я ничего не сделала такого, просто позвонила Вике, чтобы она Елену Алексеевну позвала.

Леночка кивнула и снова замолчала. Началось занятие. Крыса по списку выкликала студентов. Катя с каким-то болезненным нетерпением ждала, когда очередь дойдет до Леночки. Увидев, что Савельева сменила место, Светлана Геннадьевна поморщилась, но промолчала. На фамилии Хорошиловой замерла вся группа, но Крыса бесстрастно черкнула галочку в своем блокноте и перешла к Черновой.

Пара прошла совершенно обычно, не было даже показательного избиения жертв вроде Великанова или той же Леночки.

После уроков Надя сразу пошла в общагу – готовиться к английскому, который до сих пор давался ей тяжело. Леночка тоже куда-то ушла. Вика с Катей решили прогуляться до дальнего магазина: день выдался солнечным и теплым.

– Вик, а чего они говорили про Светлану Геннадьевну? – Катя на ходу разгребала ногами ледышки. В деревне красоваться было не перед кем, и она быстро привыкла носить резиновые сапоги везде, кроме здания колледжа: уж всяко лучше, чем постоянно хлюпать носом из-за промокших ботинок.

– Про Светлану Геннадьевну? Кто? А-а-а… – Вика задумалась. – Я вот сама не поняла, Кать. Подумала, может, у них какая-то традиция: чтобы каждые десять лет одна тетка из их деревни шла учиться на ветеринара. И типа жребий выпал Леночке, а до этого Светлане Геннадьевне, а до этого самой Елене Алексеевне?

– А отвар тут при чем? – усомнилась Катя. – Типа они выпивают таинственный отвар и становятся хорошими ветеринарами? А на Леночку он не подействовал?

– Оно и видно! – загоготала Вика. – В ее случае только на отвар и надежда!

– Ладно тебе. Слышала же, она болеет.

– Ну вот только не надо, – сразу взъерепенилась Вика. – Больные в больнице лежат. А здесь просто дура малахольная. Нет уж, я ей больше помогать не буду! Пусть за нее Лен Лексевна конспекты пишет и экзамены сдает, если ей так хочется, а мне это на фиг не надо!

Апрель и май пролетели быстро. Дни становились длиннее и солнечнее, снег растаял, проклюнулись первые одуванчики – даже просыпаться на занятия было уже не так тяжело. Катя привыкла, что теперь на всех парах сидит с Леночкой. На дежурство в клинику они тоже по-прежнему ходили вместе. Зима кончилась, работать в коровнике стало легче, и Катя уже не ждала помощи от Леночки, смирно сидящей в углу с мобильником. Кстати, телефон тоже был новый – какой-то навороченный «Самсунг» с изогнутым экраном. Катя несколько раз слышала, как Вика и Надя его обсуждают, но сама она в технике разбиралась плохо и поняла только, что это очень дорогая игрушка.

– Интересно, а мобильник ей тоже Лен Лексевна купила? – шепотом возмущалась Вика, когда Леночка выходила в туалет, оставив телефон на зарядке. – Ничего себе матпомощь!

– Обалдеть! – соглашалась Надя. – Такие деньжищи!

С Леночкой Вика и Надя почти не разговаривали, да и сама она не стремилась общаться. Теперь они все больше ходили вдвоем, у них появились какие-то общие темы, общие шутки, которые Катя не всегда успевала уловить. Надя научила Вику краситься, и скоро Викина косметичка раздулась до размеров дохлого кита, а толстые косички превратились в длинное каре с секущимися от постоянных перекрашиваний концами. По выходным их комнатка в общаге превращалась в салон красоты, воняло какими-то лаками, растворителями, осветлителями. Катя убегала в коридор и сидела с кружкой чая на подоконнике, если удавалось отбить его у целующихся парочек. К счастью, потеплело – и влюбленные теперь все больше тусовались под сиренями во дворе.

Иркины слова про деградацию плотно засели у Кати в голове, и она подписалась в «Телеграме» на бот с книжными новинками. Мозг послушно пережевывал творения модных современных писателей, как полезный салат с редькой и кориандром, но после такого чтения она часто даже названий не могла вспомнить, не то что сюжетов. «Деградирую…» – холодело что-то внутри. «Скукотища», – отвечала она себе, досадливо блокируя экран.

– Кать, ну ты чего там все время читаешь? – зазывали ее Вика и Надя. – Иди лучше к нам! Хочешь мелирование? Круто получится!

Катя вообще-то хотела челку, но вид ножниц в Надиных руках ее немного пугал. Поэтому она, помявшись, согласилась на мелирование, и в ее вьющихся каштановых волосах появились блондинистые прядки.

– Мне кажется, – задумчиво проговорила она, когда Надя поднесла зеркало к ее затылку, – выглядит так, будто я очень сильно испугалась…

– Поболтай мне тут! – Вика шутливо замахнулась на нее расческой. – Красота какая, вон как прядки блестят! Челку точно не надумала?

– Пока нет, – быстро сказала Катя, подскакивая со стула. – Спасибо, конечно, но я еще немножко подумаю…

– Думай, думай! – Надя села на освободившееся место и, вытянув правую руку, стала ее рассматривать. – Ну что, Вик, будешь мне узоры на ногтях рисовать?

Леночку они все привыкли не замечать. Она и раньше тихо сидела на кровати, погруженная в какие-нибудь свои дела. Но теперь Катя видела, что она все чаще откладывает блокнот и карандаш в сторону и берется за телефон. Читала она или смотрела что-то, Катя не знала. Эта новая Леночка с ранее не свойственной ей ревностью берегла свои вещи от чужих глаз. Почти не вступала в разговоры с соседками по комнате, не участвовала в косметических марафонах и даже ела отдельно. Никто не отгонял ее от совместно сваренной кастрюли супа, но она совсем перестала участвовать в готовке и, наверное, считала, что не имеет права пользоваться чужими трудами. Чаще всего она жевала у себя на кровати какой-нибудь бутерброд или печенье прямо из пачки, запивая все это водой из бутылки. Она теперь вообще почти постоянно жевала – и к концу мая новые модные джинсы сходились на ней с заметным трудом.

– Слушай, а кобыла-то наша не беременна? – с недовольством спросила как-то раз Вика, когда они втроем с Надей сидели на скамейке у здания клиники после занятий. Послеобеденное солнце пригревало уже совсем по-летнему, и всем хотелось как можно дольше находиться на воздухе. Самые отчаянные даже ездили после занятий на пляж – открывать купальный сезон.

– Да что