которых быстрая скорость распада. Мы просто научились её накапливать и направлять.

Он изумлённо взглянул на меня, а потом посмотрел с умилением, как взрослые глядят на своих детей, сказавшие милую глупость.

— Так это и есть магия. Только вы называете её физикой.

— Но мы не умеем создавать в руках воду или огонь, поднимать предметы, — убеждённо проговорила я.

— Ваши люди или разучились или никогда не умели управлять магией, воздействуя на неё силой сознания. Наши учёные считают, что маги от не магов отличаются одним отростком внутри головы, — он невесомо постучал указательным пальцем по лбу. — Но магия у вас есть, и вы её себе подчинили.

В голосе слышалось неподдельное восхищение.

— Вы говорили, что магия создаёт равновесие в мире, но у нас от использования электричества гибнет наша планета.

— Вы варварски отбираете магию у Земли, а где пусто, там и хрупко. Забери её у рек, и они превратятся в болото.

Дрок был очень умным собеседником и крайне терпеливым. Иногда он подолгу стоически ждал, пока я подберу слова для объяснений сложных понятий и понемногу расширял мой словарный запас.

Иногда он не приезжал неделями.

Я работала и читала книги.

Однажды мадам пришла в мою скромную комнатку и бросила на кровать красивое голубое платье с завышенной талией.

— Оденься! — приказала мне, — Коко поможет.

Если честно, в тот момент я жутко испугалась. Я отчего-то подумала, что Дроку надоели россказни о моём мире и он всё же решил сделать меня куртизанкой.

И хотя платье мне показалось строгим и очень дорогим, меня это совсем не успокоило.

Возможно, у него есть и куртизанки для крайне избирательной публики.

Тем более, я знала, что девочки из борделей иногда становились официальными любовницами, им покупали дома и дорогие платья. Это был верх их карьеры.

Коко радовалась за меня. Она быстро говорила что-то, а я в её щебете хорошо, если улавливала половину. Руки тряслись, в голове стоял нескончаемый гул, голос сел.

«Что бы там ни было, я всегда останусь собой», — раз за разом повторяла себе.

Не я выбирала те обстоятельства, в которых оказалось, но сделаю всё, чтобы избежать худшего.

На мои плечи накинули меховую пелерину длиной практически до бёдер.

— Ты такая красивая, — восхищённо, но с лёгкой завистью сказала Коко.

Я невесело улыбнулась.

Меня усадили в автомобиль и мы медленно покатили по столице.

Впервые я рассматривала город. Я, конечно, ходила в ближайшие лавки, никто меня в борделе не запирал, но обследовать столицу не рисковала, боялась попасть впросак из-за неуверенного знания языка и правил поведения.

Я теперь столица предстала во всём её многообразии.

Мы проехали совершенно одинаковые двухэтажные каменные купеческие домики, с причудливыми некрашеными фасадами. Их шпаклевали длинными мазками, поэтому казалось, что когда-то поверхность была жидкой, и от сильного ветра они покрылись серыми волнами и так навсегда застыли.

Повернули на улицу, где живут фавны. Здесь дома отличались таким разнообразием, что разбегались глаза, одни были треугольные, другие квадратные, третьи имели форму овала, с балконами, с террасами и без, полностью стеклянные, с маленькими окошками, с большими, побелённые, с мазанкой, с башенками, столбами, с разными крышами. Но каждый домик в отдельности был маленьким произведением искусства. Было видно, что это строили талантливейшие архитекторы, которые вложили в дома все свои умения и фантазию.

Показались богатые с барельефами, статуями, балюстрадами, обрамлениями дверей, арками и многими другими элементами внешнего оформления. Что было характерно для каждого дома, они отстояли чуть дальше от дороги, и перед ними обязательно был небольшой палисадник с резными скамейками и цветами.

Мимо проехало несколько автомобилей.

Мы пересекли одну из площадей, если раньше нам попадались редкие прохожие, то теперь мимо сновало огромное количество. При этом все они были из разных социальных классов. Неспешно прогуливались дамы в дорогих платьях с завышенной талией, похожие на наряды эпохи ампир, только они были из ярких парчовых тканей, сверху обшитых тончайшим шифоном, на плечах неизменно красовались меховые пелерины, мужчины в элегантных сюртуках и пальто. Другие торопливо бежали в простых невзрачных залатанных платьях из грубой ткани и неокрашенной шерсти.

Выделялся и средний класс они были одеты в платья, похожие на те, что носили знать, но ткани были более простыми и бледными, не у всех прокраска была равномерной.

Мимо пронеслось несколько чумазых мальчишек и помахали нашей машине рукой. Из-за угла послышались крики и брань зазевавшегося прохожего. Проскакало несколько солдат на лошадях.

Небольшой группой прошли фавны с голым торсом и здоровенными холщовыми сумками с торчащими из всех карманов инструментами.

Всё чаще стали встречаться кареты, ландо, люди в экипажах и на лошадях.

Мимо проезжали автомобили. Хотя они и были для людей диковинкой, но всё больше и больше набирали популярность. Как я позже узнала, часто ломались и требовали постоянной подзарядки. Поэтому даже очень богатые маги с немалым резервом в дальние странствия предпочитали ездить или в специальных каретах, или в дилижансах.

Мы подъехали к казалось бы заброшенному поместью.

Здесь было много таких, которые оживали только весной, когда аристократы приезжали в столицу на бальные сезоны.

Ворота открылись, мы покатили по длинной дорожке, ведущей через осенний сад.

Дом был совсем старым и непримечательным с виду, эдакая летняя столичная резиденция обедневшей со временем аристократии, которые не вызывают ни у кого никакого интереса.

Водитель мне помог выйти из машины и открыл давно некрашеную деревянную дверь.

Дом внутри словно преобразился, предстал передо мной во всём своём великолепии. Светло-жёлтые золотистые ковры на полу, бежевый шёлк на стенах, хрустальные люстры на потолке. Изящная мебель с резными ножками и обтянутая бежевым и золотым жаккардом. Здесь было много света и воздуха.

За чудны́м клавишным инструментом я увидела Дрока и облегчённо выдохнула, приветливо улыбнулась.

Он наигрывал красивую печальную мелодию. Инструмент, пусть будет пианино, имел три линии клавиш друг над другом. И руки Дрока легко перелетали с одного уровня на другой.

— Вы прекрасно музицируете, — подошла к нему и встала напротив, облокотившись на пианино.

— Давно не играл. А вы владеете каким-нибудь инструментом? — спросил он.

— На моё ухо в детстве медведь наступил.

— Медведь?

— У нас так говорят о людях, у кого нет способностей к музыке. Никогда бы не подумала, что вы ей увлекаетесь.

— Меня учили в детстве, — он печально улыбнулся.

— Я знал, что вы умеете носить такие платья, — незатейливо сделал мне комплимент.

— Что вы имеете в виду? — нахмурилась я.

Завершил Дрок свою игру восходящим глиссандо.

Он встал, подошёл и остановился рядом.

— Вы даже одежду горничной носили, как аристократка с ровной спиной.